Генералиссимус Суворов. «Мы русские – враг пред нами дрожит!»

Гвардеец-юнкер, князь Италийский А. А. Суворов был арестован в декабре 1825 года. По показаниям ряда декабристов, он входил в Северное общество. Но, после допроса, по высочайшему повелению его освободили. Молва повторяла легендарный вердикт императора Николая Павловича: «Внук великого Суворова не может быть изменником Отечеству». Александра Аркадьевича направили на Кавказ. Позже он был и командиром суворовского Фанагорийского полка, и генерал-губернатором Лифлян-дии, Курляндии и Эстляндии и последним генерал-губернатором Санкт-Петербурга (должность упразднили после каракозовского покушения на Александра II). А. А. Суворов считался человеком мягким и сговорчивым, однако в своих либеральных убеждениях он умел и проявить твёрдость. Так, в 1863 году князь Италийский отказался подписать приветственный адрес грозному усмирителю Виленских волнений М. Н. Муравьеву. Для А. А. Суворова Муравьёв был «людоедом». Поклонник великого Суворова Ф. И. Тютчев заступился за Муравьёва в эмоциональном послании внуку полководца:

Гуманный внук воинственного деда,
Простите нам, наш симпатичный князь,
Что русского честим мы людоеда,
Мы, русские, Европы не спросясь!..
Как извинить пред вами эту смелость?
Как оправдать сочувствие к тому,

Кто отстоял и спас России целость,
Всем жертвуя призванью своему…
Кто всю ответственность, весь труд и бремя
Взял на себя в отчаянной борьбе,

И бедное, замученное племя,
Воздвигнув к жизни, вынес на себе —
Кто, избранный для всех крамол мишенью,
Стал и стоит, спокоен, невредим,

Назло врагам, их лжи и озлобленью,
Назло, увы, и пошлостям родным.
Так будь и нам позорною уликой
Письмо к нему от нас, его друзей!

Но нам сдается, князь, ваш дед великий Его скрепил бы подписью своей.

После серии покушений на царя А. А. Суворов убедился в резонности тютчевских упрёков. Тютчев был искренним охранителем, государственником, верным идеалам А. В. Суворова. Имя Суворова было дорого и другому поэту-государственнику – Николаю Языкову. В известном послании Д. В. Давыдову он писал:

Жизни баловень счастливый,
Два венка ты заслужил;
Знать, Суворов справедливо
Грудь тебе перекрестил!
Не ошибся он в дитяти:
Вырос ты – и полетел,
Полон всякой благодати,
Под знамена русской рати,
Горд, и радостен, и смел.

(1835 г.)

Суворов как символ смелости, мужества и благородного аскетизма стал героем стихотворения К. Н. Батюшкова «Сравнение» (1810 г.). Эта лаконичная поэтическая шутка определённо выражает распространённое в 1810-х годах отношение к суворовскому феномену. Суворов был для Батюшкова (1787–1855) героем из недалёкой, но уже легендарной, почти как «золотые века» Античности, старины.

Батюшков пишет:

«Какое сходство Клит с Суворовым имел?»
– «Нималого!» – «Большое».
– «Помилуй! Клит был трус, от выстрела робел
И пекся об одном желудке и покое;
Великий вождь вставал с зарей для ратных дел,
А Клит спал часто по неделе».
– «Все так! да умер он, как вождь сей… на постеле».

Стихотворение это Батюшков не включил в книгу «Опытов в стихах и прозе». Вечный спор двух философствующих оппонентов – А и В – кажется здесь малость принуждённым. Важная для Батюшкова мысль о бренности всего земного (и великий стоик Суворов, и трусоватый эпикуреец Клит получают в итоге постель и смерть) здесь выражена робко. Читателю может показаться, что стихотворение попросту высмеивает несостоятельность логики оппонента А, утверждающего, что между Суворовым и Клитом имеется большое сходство. Современного человека, несомненно, заинтересует понятие «великий вождь» – такое знакомое, краснознамённое – встретившееся у Батюшкова: оппонент В так величает Суворова.

Плакат времён Великой Отечественной войны. Стихотворная подпись С. Я. Маршака. Кукрыпиксы