Генеральная проверка

Хорошо одетый господин не убирал своего пистолета. Выглядел он очень странно в своих лаковых остроносых ботинках и брюках в полоску. Портупея, которой он был перепоясан, скрипела и пахла свежей кожей.

— Мы здешние. Я — протоиерей Йордан. А его милость — иеромонах Антим из Клисурского монастыря. Вчера его зарегистрировали.

— Пропуска есть?

— Сейчас получим.

— Оружие имеете?

— Боже упаси!

Тем не менее хорошо одетый господин приказал им поднять руки и тщательно обыскал их. Убедившись, что оружия у них нет, он указал на каменную лестницу, по которой они должны были пройти в дверь, находящуюся справа.

На цементной площадке их встретил другой хорошо одетый господин в каске и при галстуке, в остроносых ботинках. Вынув пистолет, он задал им те же самые вопросы: откуда они и куда идут?

Протоиерей Йордан повторил то же, что уже говорил, и добавил, что знаком с капитаном Харлаковым. Господин в лаковых остроносых ботинках велел им пройти по коридору и открыть дверь слева. Божьи слуги прошли по коридору и постучали в указанную им дверь. Та медленно открылась. В комнате несколько человек стоя чистили пистолеты. Увидев столько людей с пистолетами, в касках, священники отпрянули, им сразу захотелось повернуть назад, но кто-то из стоявших в комнате спросил у них:

— Вам чего здесь надо?

— Капитана Харлакова. Он вызывал нас.

— А не из банды ли вы медковского попа Андрея?

— Упаси нас бог! Я протоиерей Йордан, а это иеромонах Антим из Клисурского монастыря.

— А похожи на шпионов… Вернитесь назад и пройдите по другому коридору. Да не очень-то глазейте по сторонам.

Они прошли по другому коридору и оказались перед дверью с желтым замком. Там стояли на посту четыре солдата — по два с каждой стороны, с винтовками, к которым были примкнуты штыки, и в касках. Слава богу, что не из команды «хорошо одетых господ». Поп Йордан, фамильярно обратившись к солдатам, сказал:

— Дети мои, здесь ли капитан Харлаков?

Солдаты молчали, так как на посту разговаривать было не положено. Поп Йордан не знал этого, а потому спросил еще раз, здесь ли капитан Харлаков, и услышал за своей спиной сиплый голос, обращенный к нему:

— Кто ты такой, поп, что спрашиваешь о капитане Харлакове?

Отец Йордан обернулся и увидел старшего унтер-офицера в каске и с карабином за спиной. На сапогах унтер-офицера звенели шпоры. От него сильно несло конским потом.

— Ты разве не знаешь, отче, что солдату на посту запрещено разговаривать?

— Мы не служили в армии, господин унтер-офицер, и поэтому не знаем.

— А надо бы. Капитана Харлакова нет. Он на операции. Здесь сейчас Григоров. Если хочешь говорить с Григоровым, я ему доложу.

— Доложи ему, ради бога, а то как попали сюда, так и выйти не можем.

— Я ему доложу, но смотрите не отнимайте у него времени попусту. Этот, что с тобой, кто он?

— Иеромонах Антим из Клисурского монастыря.

— Входите, да не трепитесь чересчур много.

Унтер-офицер повернул ручку и открыл дверь. За широким письменным столом сидел околийский начальник Григоров в новой форме и что-то писал. Он сочинял очередное распоряжение для населения и, не поднимая головы, спросил унтер-офицера:

— Что, новые нарушители, Геннадий?

— Эти по другому делу, господин начальник. Из духовенства.

— Надоели они мне все! — прохрипел Григоров, поднимая голову, и увидел протоиерея Йордана, который смотрел на него и улыбался.

— Ба, ты-то зачем здесь, отче?

— Капитан Харлаков нас вызывал, потому и пришли.

— Зачем же вы понадобились капитану Харлакову?

— Не можем знать.

— Как будто у капитана Харлакова нет других дел, как только с вами заниматься. А может быть, по поводу того нелегального, что вы укрывали в церкви?

— Какой нелегальный? — удивился протоиерей. — Это клевета!

— Не притворяйся дурачком, отче. Не забывай о своем духовном сане!

— Ты знаешь мои убеждения, Григоров. Я всегда был и остаюсь радикалом. Я был за эту власть еще до того, как ты надел свой мундир. Нелегального в церкви не было. Ты знаешь, кто скрывался там…

Околийский начальник покраснел, услышав намек попа на Митрушку и на кадушку с мукой, на его позор!

— Протоиерей Йордан Попов! — повысил голос Григоров. — Мы знакомы с тобой давно. Незачем клясться в патриотизме. Патриотизм сейчас нужно доказывать делом, а не словами.

— Я готов.

— Если ты готов, приглашаю тебя на большую операцию, которую мы наметили с капитаном Харлаковым. Одно дело петь литургии и совсем другое — участвовать в операциях!

— Я готов на все, но духовный сан не позволяет мне носить оружие.

— Не позволяет? А пистолет, который я тебе дал? Где он? Ты, случайно, не дал ли его медковскому попу Андрею или собрату своему Михаилу?

— Пистолет я сдал властям. А за медковского попа Андрея и за собрата Михаила я не ответчик. Как божий слуга, я честно выполняю свой долг. И буду выполнять его до конца своей жизни. Вот так.

— Хорошо. Сейчас посмотрим, как ты его выполнишь.

— Я готов, но с оружием мы дела не имеем.

— Придется, если припечет.

Григоров засмеялся и нажал кнопку звонка. В комнату вошел старший унтер-офицер и козырнул.

— Рота построена, Геннадий?

— Чистят пистолеты!