Генеральная проверка

«…Меня беспокоил тот факт, что Центральный Комитет все еще не собрался на заседание, — пишет Коларов. — А время шло. Товарищи докладывали, что Никола Пенев, который осуществлял связь между членами ЦК, ушел в такое глубокое подполье, что его невозможно найти. А Тодор Луканов, секретарь ЦК по организационным вопросам, из своего убежища по почте направил правительству письменный протест, чем и ограничилась его деятельность. Он считал, по словам товарищей, что замысел правительства провалился, поскольку оно не могло представить доказательств в поддержку своих обвинений, а потому должно вскоре освободить арестованных товарищей.

Первое заседание ЦК состоялось 15 сентября на квартире Тины Кирковой. Я не был предупрежден о нем, и никто не пришел, чтобы проводить меня на место, где должно было состояться заседание. Разумеется, это не было случайностью: я знал, что мое присутствие в Софии Тодору Луканову не по душе. Как-то он сказал одному из товарищей: «Когда же наконец этот Коларов вернется в Москву и оставит нас в покое?» О заседании я узнал в последний момент и успел лишь послать товарищам короткую записку, в которой требовал немедленного выступления под лозунгом «Долой фашистскую диктатуру! Да здравствует рабоче-крестьянское правительство!». В эти критические дни решалось будущее пролетарской революции в Болгарии. Поэтому нужно было действовать — действовать быстро, энергично, молниеносно, чтобы дать выход глубокому возмущению масс, их смертельной ненависти к кровавой фашистской банде, чтобы поднять брошенную нам перчатку и начать борьбу с фашистской диктатурой не на жизнь, а на смерть…

15 сентября.

Все еще не преодолены колебания, вызванные событиями 9 июня. Решено прежде всего разослать курьеров в крупные города страны с задачей изучить положение на местах. Только после этого Центральный Комитет в узком составе — Васил Коларов, Георгий Димитров, Тодор Луканов и Тодор Петров — должен был принять соответствующее решение.

16 сентября.

…Ко мне приходил Георгий Димитров. Мы проговорили с ним целый день и целую ночь и до мельчайших деталей обсудили сложившуюся обстановку. Я выразил ему свое недовольство половинчатым решением ЦК. Договорились, как было условлено, провести на следующий день встречу четверки, чтобы принять решение, не дожидаясь возвращения курьеров.

17 сентября.

Новая встреча. На нее пришел только Георгий Димитров. По техническим причинам Тодор Луканов и Тодор Петров явиться не смогли. Когда выяснилось, что заседание нашей четверки в этот вечер не сможет состояться, мы с Димитровым решили, чтобы не терять времени, сформулировать в письменном виде предложение об объявлении всеобщего вооруженного восстания 22 сентября и при согласии остальных членов четверки считать предложение принятым. Так и было сделано.

18 сентября.

…Тодор Петров согласился с нашим предложением, но с оговоркой, что восстание будет назначено не на 22, а на 23 сентября, так как воскресенье — более удобный день для его начала. Мы согласились с этой поправкой. Тодор Луканов, которому сообщили мнение Тодора Петрова, ответил, что он против предложения, но готов подчиниться решению большинства. Нам передали также согласие руководства Земледельческого союза на совместные действия в ходе восстания. Кроме того, было получено письмо от ЦК Коммунистического союза молодежи с просьбой немедленно сообщить, какие задачи возлагаются на него. Срочно разослали курьеров во все концы страны с сообщением о начале восстания и необходимыми директивами. Мы знали, что положение крайне тяжелое, что многие руководящие товарищи арестованы, что не везде восстание подготовлено со всей необходимой тщательностью. Но это был единственно честный путь, открытый перед партией, и мы верили в здравый смысл, преданность, дисциплинированность и энтузиазм ее членов…»