Генеральша и её куклы

— Что вы хотите этим сказать?

— По–моему, она из той породы женщин, для которых важнее собственная независимость, профессия, признание в обществе, нежели традиционно женские ценности, как любовь, семья, дети. Я неправа?

Он вздохнул, откинулся в кресле.

— Вы правы в том, что касается профессии и признания, но одно другого совершенно не исключает. Любовь, семья и дети ничуть не менее важны для неё, что бы она вам тут ни говорила. Просто с этим у неё на сегодняшний день все в порядке. А в том, что касается так называемой творческой деятельности, она испытывает в последние годы некоторую, скажем так, неудовлетворённость, это правда. Отсюда такое впечатление. Но поверьте мне, что если бы было все наоборот, то есть у неё была бы сейчас интересная творческая работа, которая бы полностью её удовлетворяла, и было бы признание, как вы говорите, но не было бы семьи, мужа, детей, она чувствовала бы себя куда более несчастной. Она, чтоб вы знали, вообще такой человек, такая женщина, которая всегда чем-нибудь неудовлетворена, даже, когда все хорошо, она всё равно найдёт, что не так. И прежде всего она всегда недовольна сама собой, это её натура такая.

Инна с интересом смотрела на Владимира Васильевича. Что ж, он не так прост, оказывается, и про жену свою, похоже, сам всё знает и понимает. Тем лучше, можно говорить с ним вполне откровенно. И она обрисовала в общих чертах душевное состояние своей пациентки, каким она его видела и понимала.

Он терпеливо слушал, не находя для себя почти ничего нового в том, что она говорила, но было крайне неприятно, что о его личной жизни рассказывает ему же какая-то посторонняя дама, которую он впервые видит.

Кое-что, однако, представилось ему теперь яснее, отчётливее.

Да, он знал, что Мируся тоскует об оставленной работе, профессии, но не думал, что это так глубоко, так трагично для неё. Он ведь создал ей все условия – отдельный кабинет, компьютер, домработница, сына за границу отправил, сам постоянно в разъездах, а если на месте, то даже зачастую не обедает дома, чтобы её не напрягать с готовкой, ну, что ещё надо? Сиди и работай. Общение? Да, тут он согласен. Тут ему нечего возразить жене и её психоаналитику. Общения ей действительно не хватало все эти годы. Не вообще общения, потому что они-то как раз много ездят и много бывают среди людей, а вот именно профессионального общения, что называется со «своими», то есть с пишущей братией, к чему она смолоду привыкла и чем очень дорожила. Ну, тут уж ничего не поделаешь. Надо же чем-то и жертвовать. При всём том она ведь полюбила комфорт и ей нравится не знать нужды в деньгах!

Другие умозаключения Инны понравились В. В. ещё меньше.

Если верить ей, Мируся до сих пор вспоминает своего первого мужа. Нет, это тоже не новость для него, он прекрасно знает, что она бывает на кладбище, он и сам не раз с ней ездил, более того, она до сих пор (20 лет прошло!) общается с его родителями, и сам В. В. – добровольно или вынужденно – теперь и не скажешь, числит стариков в кругу их общей с Мирусей родни. И, наконец, самое главное – он вырастил и воспитал её сына, которого уж без всяких оговорок считает и своим тоже, столько он вложил в него душевных сил. Чего же ещё? Он полагал, что все это – не больше, чем необходимая дань памяти. Неужели она тоскует о нём именно как о муже? Неужели сравнивает их, представляет, как сложилась бы её жизнь, останься он жив? Эта мысль была невыносима для В. В. А другие мужчины? Ведь были же они в её жизни. Вспоминает ли она их тоже? Или у женщин её возраста это бывает – перебирать в памяти всех, кого они любили когда-то, кто их любил… И самое главное, его-то самого она ещё любит? И даже: любила ли вообще?

Инна догадалась, о чём он подумал.

— Несомненно, вас она любит, и вы – главный человек в её жизни. И знаете, что я вам ещё скажу? Она очень боится вас потерять.

— Да? – встрепенулся В. В. – Но я, кажется, умирать не собираюсь.

— Никто не собирается. Но однажды это случилось с ней, и страх, который она пережила тогда, никуда не делся. Притом учтите: на тот момент она была вполне самостоятельной женщиной, и вопрос о том, как ей дальше жить, не стоял. Сейчас всё изменилось для неё. Теперь она целиком и полностью зависит от вас…

— Значит, она, вы говорите, очень боится меня потерять, и поэтому исчезает вдруг сама. Так получается?

Инна развела руками.