Генеральская мафия — от Кутузова до Жукова

Так при чем тут Беннигсен? Находившийся рядом с ним Н. Дурново записал в дневнике за эти дни: «Лишь только наши войска выдвинулись вперед, как мы увидели на нашем правом фланге Орлова-Денисова с его казаками. Они спустились с холма и ударили неприятеля во фланг. На нашем правом фланге и в центре победа была уже обеспечена. Иначе обстояло дело на левом фланге. Две французские колонны ударили нам во фланг. Генерал Беннигсен с большим трудом добрался туда. Французы имели стрелков в лесу, и их артиллерия обстреливала дорогу, по которой мы шли. Однако Беннигсен решился. Он получил сильную контузию в правую ногу ядром, которое убило лошадь аудитора Бестужева и вырвало ему кусок мяса из правой ноги. Вообще ядра свистели вокруг нас. …Несмотря на контузию, Беннигсен прибыл на наш левый фланг и выдвинул вперёд корпус графа Остермана, который находился на опушке леса. Он вынудил неприятеля отступить. С этого момента победа стала полной. Неприятель был разбит, и его преследовали по всем пунктам.

…Утром мы отправились к генералу Беннигсену. Он был в постели и сильно страдал от ран».

Подсчитали трофеи. По данным Ермолова, «неприятель потерял 22 орудия, до 2000 пленных, весь обоз и экипажи Мюрата, короля неаполитанского». (Это при том, что до момента, когда Кутузов приказал прекратить бой, в нём из всей армии успело принять участие всего 5 тыс. пехоты и 7 тыс. кавалерии.)

И вот тут Кутузов, конечно, не оплошал. Ермолов сообщает: «…из слов его легко мог понять, в каком смысле готовился он сделать донесение государю. На другой день, не дожидая рапорта генерала Беннигсена, который по начертанному им плану предводил войска, назначенные к атаке, и начал сражение, не сказавши ему ничего, отправил донесение. С сего времени неприязнь между ними усилилась». Разумеется, Кутузов стал победителем при Тарутино и получил за этот бой шпагу с алмазами. Хотя, отдадим должное Александру I, царь и Беннигсена в конце концов наградил «Алмазными знаками» к ордену Святого Андрея Первозванного.

После победы под Тарутино Н. Дурново сделал в дневнике запись: «Неприятель оставил нас в покое. Он полагает, что мы имеем какой-либо замысел, тогда как фельдмаршал просто боится сделать малейшее движение: он сидит в Тарутино, как медведь в берлоге, и не хочет оттуда выйти».

Между тем бардак в штабе, переполненном клевретами Кутузова, усиливался. Старый знакомый Кутузова, храбрый генерал Коновницын, был назначен дежурным генералом, на этой должности Коновницын начал валить всю свою работу на Ермолова. Тот дважды подает рапорт с просьбой перевода его в армию, Кутузов отказывает, Ермолов сетует: «…итак, остался я принадлежать главной квартире, свидетелем чванства разных лиц, возникающей знатности, интриг, пронырства и происков».

Может, тут Ермолов в чём-то и врет, поскольку, всё же отказываясь принимать решение по бумагам, по которым решение должен был принимать дежурный генерал Коновницын, он сам участвовал в штабных дрязгах. Но то, что в штабе Кутузова был полный бардак, хорошо видно из таких событий.

Бог знает для чего при армии влачившийся