Генеральская правда. 1941-1945

Это было огромное ЧП, резонанс которого молодой российский гражданин вряд ли сможет оценить в полном объеме, настолько обыденным стало представление о сегодняшней армии, как слабой и имеющей на вооружении давно устаревшую технику. А тогда советские люди были абсолютно уверены в надежности противовоздушной обороны страны. Нарушения воздушных границ бывали, конечно, и раньше: еще до войны, 15 мая 1941 г., беспрепятственно пролетев свыше 1200 километров, немецкий «Юнкерс-52» приземлился на Тушинском аэродроме Москвы. А в более близкие к нам времена достаточно вспомнить полет американца Ф. Пауэрса 1 мая 1960 г. на высотном «Локхид У-2» или историю со сбитым южнокорейским «Боингом» в 1983 г. Но чтобы нарушитель долетел до самого Кремля, совершив посадку на Васильевском спуске у собора Василия Блаженного — такое произошло впервые.

Вопрос об ответственности лиц, отвечающих за противовоздушную оборону страны, был поставлен в повестку дня высшего руководящего органа — Политбюро ЦК КПСС. На заседание в Кремль прибыли министр обороны СССР Маршал Советского Союза С.Л. Соколов, начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза С.Ф. Ахромеев, первые заместители министра обороны Маршал Советского Союза В.Г. Куликов и генерал армии П.Г. Лушев, заместители министра генералы армии Д.Т. Язов (по кадрам) и В.М. Шабанов (по вооружению), начальник Главного политического управления СА и ВМФ генерал армии А.Д. Лизичев, главком войск ПВО главный маршал авиации А.И. Колдунов.

Высшим военным был устроен самый настоящий разнос. «За халатность и неорганизованность в пресечении полета самолета-нарушителя, отсутствие должного контроля за действиями Войск ПВО» с должности главнокомандующего был снят главный маршал авиации Колдунов, а с должности командующего войсками Московского округа ПВО — маршал авиации А.У. Константинов. Но на этом Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачев не остановился: случившееся он прямо увязал с обстановкой в Министерстве обороны, которую расценил как нетерпимую. По его предложению маршал Соколов был отправлен в отставку.

Такого оборота дела никто из военных не ожидал. Даже по формальным причинам маршал нести столь суровую ответственность не должен был: в день происшествия он находился вместе с Горбачевым в ГДР. За него в Москве оставался генерал армии Лушев, на месте находился и начальник Генштаба маршал Ахромеев, отвечавший за боевую готовность Вооруженных Сил. Но об их ответственности речь даже не шла.

По мнению Д.Т. Язова, ставшего новым министром обороны (мнение, правда, высказано через десяток лет), несмотря на серьезность происшествия с Рустом, Соколов не заслуживал снятия с должности. Горбачев просто воспользовался удобным поводом, чтобы избавиться от строптивого министра. Последнему «аукнулось» принципиальное возражение против включения тактической ракеты «Ока» (СС-23) в перечень носителей, подлежавших ликвидации по советско-американскому договору по ракетам средней и меньшей дальности (РСМД) — соответственно от 1000 до 5500 км и от 500 до 1000 км. [324]Руководство Министерства обороны было категорически против включения «Оки», имевшей дальность полета до 450 км, в предмет переговоров. Однако госсекретарь Дж. Шульц «уговорил» министра иностранных дел СССР Э.А. Шеварднадзе подвести ее под понятие «ракеты меньшей дальности», а значит, под сокращение. Эту линию без совета с военными поддержал и Горбачев.

Но о категорических возражениях Соколова и других высших военных руководителей, как и их неподатливости в иных подобных случаях, генсек не забыл и буквально через месяц после коллизии с «Окой» рассчитался с министром.

По свидетельству секретаря ЦК КПСС А.Ф. Добрынина, «разбор полетов» в Политбюро тщательно готовился. В ход были пущены все закулисные маневры, в которых ведущую роль играли Шеварднадзе, секретарь ЦК Е.К. Лигачев и, конечно же, сам Горбачев [325]. Сменой руководителя военного ведомства последний надеялся пробить брешь в мощной оппозиции проводимому им курсу на «новое политическое мышление», которая существовала в военных кругах. К тому же Сергею Леонидовичу шел 76-й год, и он, по мнению перестройщиков, явно не подходил для задуманной ими масштабной ломки страны.

Очень скоро ближайшее окружение генсека с удовлетворением потирало руки: в руководстве Вооруженными Силами удалось совершить «тихий переворот», так как вскоре были вынуждены уйти в отставку и другие видные военачальники, которых серьезно беспокоила линия Горбачева на уступки американцам и явно наметившееся разрушение военно-стратегического паритета.

Вообще-то маршал сам собирался ставить вопрос об уходе с поста министра обороны. Хаотичность перестройки, непродуманность и поспешность проводимых в стране реформ, нарастающие в Вооруженных Силах проблемы, игнорирование командой Горбачева самых насущных проблем безопасности страны — все это тяжело отражалось на его моральном состоянии. Но, конечно же, он меньше всего хотел завершить почти шестидесятилетнюю армейскую службу, будучи снятым с должности.