Генералы песчаных карьеров

Педро разглядывает его. На вид этому мулату лет десять.

– Они еще наведывались?

– Каждый божий день. Все спрашивали, когда тебя выпустят из карцера.

– Скажи им, что я – на плантации.

– Скажу.

– Сколько же дней я там проторчал?

– Восемь. Не каждый выдержит. Одного парня оттуда вынесли ногами вперед…

Мальчик уходит. Педро не успел спросить, как его зовут. Он хочет сейчас только одного – спать. Но раздается какой-то шум, и из-за дощатой перегородки появляется надзиратель Фаусто.

– В чем дело?

В ответ – молчание.

– Встать! – хлопает он в ладоши.

Обводит взглядом лица мальчишек:

– Так. Никто, значит, не знает?

Молчание. Надзиратель, протирая глаза, обходит ряды кроватей. Стрелки огромных часов на стене показывают десять.

– Никто не желает говорить?

Молчание. Надзиратель скрипит зубами:

– Будете час стоять столбом. До одиннадцати. Кто приляжет, пойдет в карцер. Он как раз освободился…

Тишину прорезает детский голос:

– Сеньор надзиратель…

Голос принадлежит маленькому, изжелта-бледному мальчику.

– Ну, Энрике, говори.

– Я знаю, почему был шум.

Все неотрывно смотрят на доносчика. Фаусто подбадривает его:

– Говори, Энрике, выкладывай, что знаешь.

– Жеремиас, сеньор надзиратель, забрался в кровать к Берто. Они, сеньор надзиратель, хотели заняться своими гадостями…

– Жеремиас! Берто!

Названные выходят вперед.

– К дверям! Стоять до двенадцати! Остальным – спать! – И Фаусто еще раз оглядывает своих воспитанников. Когда надзиратель уходит к себе, Жеремиас показывает Энрике кулак. Педро засыпает под оживленное жужжание голосов.

Утром, в столовой, они пьют водянистый кофе, жуют черствые хлебцы. Сосед по столу, понизив голос, спрашивает Педро:

– Это ты – вожак «генералов»?

– Я.

– Видел в газете твою фотографию… Ты – молодец! Но тебе крепко досталось… – Он сочувственно смотрит в исхудалое лицо Педро, проглатывает кусок и продолжает: – Надолго тут застрянешь?

– Нет. Скоро смоюсь.

– Я тоже. Я кое-что уже придумал… Возьмешь меня к себе?

– Возьму.

– А где ваша «норка»?

– На Кампо-Гранде всегда найдешь кого-нибудь из наших, – осторожно отвечает Педро.

– Думаешь, донесу? – с обидой спрашивает тот.

Надзиратель Кампос хлопает в ладоши. Все встают и строем расходятся по мастерским или на плантации.

Днем Педро замечает на дороге Безногого. Однако надзиратель тут же прогоняет его.

Наказание. Это слово звучит в колонии чаще всех прочих. За малейшую провинность мальчишек избивают, по каждому пустяку секут или запирают в карцер. В душах воспитанников копится ненависть.

Подобравшись к краю плантации, он умудряется передать Безногому записку, и на следующий день находит среди зарослей тростника моток веревки – тонкой, прочной, новенькой веревки. Наверно, кто-нибудь из друзей подкинул ее ночью. В мотке Педро обнаруживает нож и кладет его в карман. Но как пронести веревку в дортуар? Под рубаху не спрячешь – сразу будет заметно. Днем бежать невозможно: надзиратели караулят каждый шаг.

Внезапно начинается свалка. Жеремиас бросился на Фаусто с мачете. На выручку тому, размахивая хлыстами, кинулись надзиратели, Жеремиаса хватают. Педро, воспользовавшись суматохой, сует веревку под блузу и бежит в спальню. Навстречу ему вниз по лестнице спешит надзиратель с револьвером. Педро успевает юркнуть в открытую дверь, и тот не замечает его.

Педро прячет веревку под матрас и бегом возвращается на плантацию. Жеремиаса волокут в карцер. Надзиратели пересчитывают мальчишек. Ранулфо и Кампос устремляются вдогонку за Агостиньо, который воспользовался суматохой и убежал. Фаусто, бережно неся пораненную руку, идет в лазарет. Директор, яростно сверкая глазами, снует вперед-назад. Снова пересчитывают воспитанников, и один из надзирателей спрашивает Педро:

– Ты где был?

– Отошел в сторонку, чтоб меня не впутали в это дело.

Надзиратель глядит на него недоверчиво, но больше не цепляется.

Приволакивают беглеца Агостиньо, его избивают тут же, на глазах у всех. Потом директор приказывает:

– В карцер его!

– Там ведь Жеремиас… – напоминает Ранулфо.

– Пусть вдвоем посидят, веселей будет!..

От этих слов Педро пробирает дрожь. Как можно уместиться вдвоем в этой каморке, где и одному тесно?

В эту ночь он решает ничего не предпринимать, потому что все надзиратели настороже и особенно бдительны. Мальчишки скрипят зубами в бессильной ярости.

Но двое суток спустя, когда Фаусто ушел в свою комнатку за перегородкой, когда все уснули, Педро поднялся с кровати, вытащил из-под матраса моток веревки. Его койка стояла у самого окна. Он распахнул створки, привязал веревку к выступавшему из стены костылю, выбросил свободный конец наружу. Она оказалась коротка и повисла довольно высоко от земли. Стараясь не шуметь, он вытянул веревку обратно. В эту минуту его сосед поднял голову от подушки:

– Рвешь когти?

Этот паренек пользовался недоброй славой наушника. Потому его и положили рядом с новеньким. Педро вытащил нож:

– Видал? Постарайся уснуть. Если только пикнешь – глотку перережу, честное слово Педро Пули. А если донесешь потом… Ты слыхал про «генералов»?

– Слыхал…

– Ну, так они тебя на дне морском достанут.