Generation Kill (Поколение убийц) (ЛП)

После полуночи артиллерия морской пехоты громыхает в городе. Вернувшись в Хамви, Тромбли снова говорит о своих надеждах на то, что у него с молодой женой родится сын, когда он вернется домой.

“Никогда не заводи детей, капрал, – поучает его Колберт. – Один ребенок обойдется тебе в 300 тысяч долларов. Тебе и жениться не стоило. Это всегда ошибка”. Колберт часто заявляет о тщетности брака.

“За женщин всегда приходится платить, но брак – это самый дорогостоящий способ. Если хочешь платить за это, Тромбли, езжай в Австралию. За сто баксов там можно заказать шлюху по телефону. Через полчаса она приедет к тебе прямо по адресу, свежая и горячая, как пицца”.

Несмотря на все его обидные заявления о женщинах, если поймать Колберта в момент, когда он не начеку, он призна­ется, что однажды любил девушку, которая его бросила – это была его возлюбленная еще со школьных времен, с кото­рой он встречался десять лет с периодическими перерывами и даже был обручен до тех пор, пока она не бросила его и не вышла замуж за одного из его ближайших друзей. “И мы до сих пор все вместе дружим, – говорит он каким-то свирепым голосом. – Они из тех пар, которые любят фотографировать себя на досуге и увешивать этими снимками весь свой чертов дом. Иногда я прихожу к ним в гости и разглядываю фотографии, на которых моя бывшая невеста веселится и развлекается так, как когда-то делали мы вместе. Приятно, когда у тебя есть друзья”.

Сразу после восхода солнца конвой первого разведбатальона из семидесяти машин пересекает мост через Евфрат и заезжает в Насирию. Это один из тех расползающихся городов третьего мира из глины, кирпича и шлакоблоков, кото­рые, наверное, выглядят довольно раскуроченными даже в свой хороший день. В это утро над разрушенными строе­ниями клубится дым. Большинство зданий у дороги выщерблены и изрыты воронками. Над нами пролетают Кобры, выплевывая пулеметный огонь. По развалинам бродят собаки.

Конвой останавливается, чтобы подобрать морпеха из другого подразделения, которого ранило в ногу. Несколько ма­шин обстреливают из пулеметов и РПГ. Морпехи из разведбатальона открывают ответный огонь и заново отделывают жилой дом примерно дюжиной гранат из Mark‑19. Через час мы выезжаем за пределы города и направляемся на се­вер. Мертвые тела разбросаны по обочине дороги – в основном, мужчины, вражеские бойцы, некоторые до сих пор с оружием в руках. Морпехи прозвали один труп Помидорщиком, потому что с расстояния он похож на ящик раздав­ленных помидор на дороге. Также попадаются расстрелянные легковушки и грузовики со свисающими через борта телами. Мы проезжаем мимо разбитого и сгоревшего автобуса, с обугленными останками человеческих тел, как и прежде сидящими у некоторых окон. На дороге – обезглавленный мужчина, а рядом на спине лежит мертвая девочка – лет трех-четырех. Она – в платье и у нее нет ног.

Мы едем дальше, через несколько километров делая остановку, пока батальон вызывает вертолет для удара по ирак­скому бронетранспортеру впереди. Сидящий рядом со мной Тромбли вскрывает свой сухой паек и украдкой вытаски­вает пакетик Чармс. “Только никому ни слова”, - говорит он. Он разворачивает конфеты и набивает ими полный рот.

В десять утра первый разведбатальон получает приказ покинуть шоссе № 7 – основную дорогу, ведущую на север из Насирии, и свернуть на узкую грязную проселочную дорогу, чтобы охранять по флангам основную боевую силу мор­ской пехоты. В месте, где мы сворачиваем с шоссе, в канаве лежит мертвый мужчина. Через двести метров после тру­па мы видим фермерский дом с семьей на пороге – люди машут нам, когда мы проезжаем мимо. Перед следующим домом две старушки в черном подпрыгивают, радостно вопят и хлопают в ладоши. Группа бородатых мужчин выкри­кивает: “Хорошо! Хорошо! Хорошо!” Морпехи машут им в ответ. За считанные минуты они переключились из режи­ма убивать-всех-кто-выглядит-опасно на улыбки и приветственные взмахи, словно катятся на платформе во вре­мя парада Роуз Боул.

“Оставайтесь хладнокровными, джентльмены, - предупреждает Колберт. – Не важно, что у вас перед глазами, мы сей­час находимся в самой глуши и совсем одни”.

Дорога слилась в один узкий проселок. Мы крадемся со скоростью несколько миль в час. Через каждые пару сотен метров нам попадаются сельские дома. Морпехи останавливаются и швыряют ярко-желтые гуманитарные пакеты с едой в места скопления гражданских. Когда дети вырываются вперед и хватают их, Колберт машет им рукой: “На здо­ровье! Голосуйте за республиканцев”. Он засматривается на “оборвышей”, бегущих за сухими пайками и говорит: “Вот уж слава Богу, что я родился американцем. Серьезно – иногда даже заснуть из-за этого не могу”.