Generation Kill

Фик пытается вмешаться на стороне рядовых морпехов, и офицер угрожает ему дисциплинарными мерами. Артилле­рийский удар так и не состоялся. Но инцидент усугубляет растущее напряжение между офицерами первого разведба­тальона и рядовыми бойцами, которые начинают опасаться, что некоторые из их лидеров угрожающе некомпетентны.

После того как у стен Рифаи спускается ночь, еще один плохой день в Ираке заканчивается новым неожиданным по­воротом: инцидентом в виде обстрела со стороны своих. Военный конвой США, продвигающийся по дороге в кро­мешной темноте, по ошибке открывает огонь по машинам первого разведбатальона. Из своего Хамви сержант Кол­берт видит “дружественные” красные трассирующие снаряды, летящие со стороны подъезжающего конвоя, и прика­зывает всем броситься на пол. Один снаряд прорезает заднюю часть Хамви – за сиденьем, где сидим мы с Тромбли.

Позже мы узнаем от Фика, что по нам стреляли хирурги-резервисты ВМС, которые собирались установить мобиль­ный пункт для оказания помощи при ударных травмах дальше по дороге. “Это были чертовы доктора-извращенцы, которые втыкают куда попало”, - говорит Фик своим людям.

Через полчаса после инцидента с огнем по своим позициям первому разведбатальону приказывают немедленно проехать сорок километров по проселочным дорогам до аэродрома Калъат-Сикар, глубоко в тылу врага. “Сдается, сегодня нам поспать не придется”, - говорит Колберт.

На переезд уходит около трех часов. По пути бойцов информируют, что им нужно будет установить в поле наблюда­тельный пункт, чтобы подготовиться к парашютному десанту, который британские войска собираются осуществить на рассвете. Но с восходом солнца планы снова меняются. В 6:20, после того как морпехи проспали где-то полтора часа, Колберта будят с сообщением, что у его людей есть десять минут, чтобы перебазироваться на аэродром, в шести километрах отсюда, и начать его штурм.

В 6:28 группа Колберта в Хамви едет в колонне из тридцати других машин разведбатальона по дороге, которую они даже ни разу не видели на карте. По радио им передают, что впереди – танки врага.

“Всё и все на аэродроме нам враждебны”, - говорит Колберт, передавая прямой приказ от своего командира.

Рядом со мной на заднем сиденье Тромбли говорит: “Я вижу бегущих людей”.

“Они вооружены?” – спрашивает Колберт.

“Что-то есть”, - говорит Тромбли.

Я выглядываю в окно Тромбли и вижу стадо верблюдов.

“Здесь все объявлено враждебным, - говорит Колберт. – Подрежь их”.

Тромбли дает один или два залпа из своего пулемета SAW. “Круто – так стрелять по ублюдкам”, - говорит он, позаба­вив сам себя.

Хамви залетает на аэродром и обнаруживает, что он заброшен – одни только взлетные полосы, изрытые воронками от снарядов. Тем не менее, морпехи опередили в этом деле британцев. Посадка отменяется.

“Джентльмены, мы только что захватили аэродром, - говорит Колберт. – Прямо таки в стиле ниндзя”.

Через час морпехи разбили лагерь на краю аэродрома. Им говорят, что они останутся здесь как минимум на день. Этим утром сияет солнце, и в воздухе нет пыли. Впервые за неделю многие морпехи снимают ботинки и носки. Они развертывают камуфляжные сетки, чтобы создать тень для отдыха рядом с Хамви. Несколько морпехов-разведчиков подходят к Тромбли и подкалывают его насчет стрельбы по верблюдам.

“Кажется, я подстрелил одного из тех иракцев. Я видел, как он упал”.

“Да, но, кроме того, ты убил верблюда и еще одного – ранил”.

Очевидно, морпехи его задели.

“Я не хотел, - говорит Тромбли, защищаясь. – Они ни в чем не виноваты”.

Через несколько часов у периметра роты Браво появляются две бедуинские женщины. Бедуины – это кочевое племя, которое скитается по пустыне, живет в палатках, пасет овец и верблюдов. Одна из женщин одета в алое платье, и на вид ей – лет тридцать. Она тащит какой-то тяжелый предмет, обернутый одеялом, в сопровождении пожилой женщи­ны с синими племенными татуировками на морщинистом лице. Они останавливаются сверху насыпи где-то в двадца­ти метрах от нас и машут руками. Роберт Тимоти Брайан, санитар ВМС, который выполняет функции взводного ме­дика, подходит к ним. Позже он скажет, что не уверен, почему вообще подошел к женщинам. В последние дни морпе­хов стали утомлять иракские мирные жители, которые стали приставать к ним, выпрашивать еду, сигареты, иногда даже напевая одно-единственное английское слово, которое все они выучили: “Деньги, деньги, деньги”. Когда он при­ближается к ним, то замечает, что молодая женщина находится в крайнем смятении, жестикулирует и двигает губами, не произнося ни звука. Ее грудь неприкрыта – покрывало сползло вниз и распахнулось, когда она тащила свой тюк по полю. Когда подходит Брайан, она неистово разворачивает его, чтобы показать содержимое, которое оказывается окровавленным телом мальчика, по виду лет четырнадцати. Затем мальчик открывает глаза. Брайан опускается на ко­лени и видит четыре маленьких отверстия – по два с обеих сторон его живота.