Генератор чудес

Гости одевались, Таранович гремел, перебивая Ованесяна: - Увидеть своими глазами - это самое главное. Теперь ваше дело в шляпе, что называется. Сомнений никаких не может быть. Завтра же я напишу докладную записку начальнику главка. В общем, можете не беспокоиться, мы сделаем все, чтобы реализовать ваше предложение...

Выпроводив гостей, Тунгусов вернулся и зло захлопнул за собой дверь.

- Болтуны чертовы, бюрократы...

Широкие брови Федора сошлись на переносице

- Почему? Что ты, Коля! Смотри, как они заинтересовались твоим радиотелефоном!

- Нет, Федя, это не то. Заинтересовались, как обыватели - фокусом, а не смыслом, не идеей, ради которой должны были прийти сюда. Восхищались больше для того, чтобы меня успокоить... Знаю я их, как облупленных. Чиновники. Технику они не любят, а изобретателей считают чуть ли не врагами своими... Теперь по их милости в наркомате пойдут веселые анекдоты об этом моем "чуде". А дело постепенно замрет, вот увидишь.

- Ну, знаешь, ты это брось. Если бы так было со всеми изобретениями, мы бы не двигались вперед. А мы, смотри, как шагаем! То и дело узнаем, хотя бы из газет, о новых изобретениях.

- Верно. Народ творит сейчас, как никогда прежде. Но бывают случаи, - и учти: я знаю это не понаслышке, и не по своим личным делам, а по данным нашего Всесоюзного общества изобретателей - бывают случаи: талантливые, умные люди, новаторы, истинные патриоты, занимаются тем, что годами безуспешно "проталкивают" свои замечательные творения. - Тунгусов умолк, задумался.

- Но что же это значит?

- Что это значит... - медленно повторил Тунгусов и лицо его неожиданно просветлело. Он вспомнил, как часто они с Федором и прежде, беседуя, замечали это удивительное совпадение мыслей. Один подумает, а другой - тут же скажет то же самое. Вот и теперь... Изобретательские дела волновали Тунгусова давно, он деятельно помогал продвигать многие из них; как представитель научно-исследовательского института участвовал в экспертизах, разоблачал авторов тенденциозных отзывов. Это были отдельные частные дела и только сейчас, рассказывая Федору о создавшемся положении, он впервые почувствовал необходимость обобщить эти факты, понять, почему они оказались возможными в молодой, советской стране, которой, может быть, больше, чем хлеб, нужен был сейчас быстрый технический взлет.

И Федор спросил: "Что это значит?"

- Новое всегда входит в жизнь с трудом, с трением, - рассуждал Тунгусов. Это - закон. Но и конкретные причины всегда есть... Много у нас еще казенщины, бюрократизма, немало осталось и равнодушных людей, вроде этих... А тут вдобавок в воздухе пахнет войной. Достаточно посмотреть, что делает фашизм в Европе, чтобы понять это. И враги действуют! Задержать наш технический рост пока они еще не закончили подготовку к нападению - вот цель...

Федор нахмурился.

- Что ж, - это логично... Трудно представить себе, чтобы Гитлер не постарался раскинуть у нас тайную сеть вредителей, диверсантов...

Сигнал радиотелефона перебил его. Тунгусов взял трубку. Послышался голос Ныркина:

- Комиссия там еще?

- Нет, что вы, ушла!

- Что же с вами, почему вас нет в эфире? Тунгусов поспешно вынул часы и схватился за голову.

- Черт возьми! Прозевал... Целых пять минут! Сейчас выйду, Ныркин. А что там, зовут?

- Опять немец ваш цекулит.

- Немец! - Тунгусов бросился к передатчику и включил ток.

- Федя, садись на диван, этот стул скрипит... и молчи. Нужна тишина.

Он вынул тетрадь для записи принятых сообщений, надел наушники и стал настраиваться.

* * *

Чудные дела творятся в мире!

Вот поднимается над землей ночь. Из глубоких оврагов, из самых густых лесных чащ и звериных нор, а в городе - из-за решеток подвалов и разных подземных сооружений выливается мягкая тьма, растет, набухает. Вот уже заполнила она долины, вздымается дальше, к небу, чтобы поглотить звезды, а в городе бросается свирепо со всех сторон на дразнящие пятна фонарей и резкие полосы фар.

Глубокой ночью приходит тишина. Сон обнимает все живое, и кажется, нет ничего на свете, кроме знакомых вздохов и сонных движений этой беспокойной,

уснувшей жизни.

Но нет, нет никакого покоя...

...Куда только не проникает, за что только не берется, какие только тайны не раскрывает в мире человек!

Вот вывел на крышу через окно проволоку от небольшого ящичка. Другую от этого же ящичка припаял к водопроводной трубе. И заструились по этому пути какие-то шустрые, убегающие токи; в ящичке они вдруг усилились, преодолевая хитроумные сети тонких проводов... и попались: в поисках выхода стали биться в чуткие мембраны наушников. Тут выдали они себя, превратившись в звуки, и человек стал подслушивать их трепетное движение.