Генетическая ошибка

Она еще долго не могла забыть Баранову и ее больного ребенка. Постепенно, однако, ее образ стерся из памяти Нонны. Она перестала думать об этом, а вскоре познакомилась с молодым медбратом, проходившим в больнице практику. Между женщиной и юношей вспыхнул роман. Нонна оказалась беременна. Мать Матвея – так звали медбрата – была категорически против их брака, потому что Нонна была старше Моти почти на десять лет. Однако они все равно стали жить вместе.

Родился Сергей. Едва Нонна пришла в себя от боли родовых схваток, она истерически потребовала показать ей малыша. Цепким взглядом вонзилась в его личико. Два глаза, носик пуговкой, губки бантиком. Ручки, ножки – все на месте.

– Скажите, он здоров? – простонала Нонна, силясь поднять голову с родового стола.

– Успокойтесь, у вас отличный малыш, 9/10 по шкале Апгар.

Нонна счастливо улыбнулась и бессильно распласталась на столе…

Пропищал домофон, Нонна открыла дверь подъезда и поднялась в квартиру. За воспоминаниями она не заметила, как дошла до дома. Она включила свет, разделась и присела в спальне у окна. Есть ей пока не хотелось, а воспоминания все продолжали лезть в голову, яркие, настойчивые, словно картинки на экране телевизора…

День бежал за днем. Молодые жили в квартире, доставшейся Матвею от деда, Сережа рос, смешно лепетал, делал первые шаги, потом заговорил. Нонна была счастлива. Она не замечала ничего вокруг, кроме любимого сыночка. Ей казалось – краше и умней его никого нет. Другие дети виделись ей чуть ли не умственно отсталыми и малосимпатичными. Она гордилась сыном, даже в магазин входила с гордо поднятой головой, ведя закутанного Сережку за руку.

Ее почти не расстроило признание Матвея в том, что он встретил другую. Встретил – ну и ладно. Главное, он же не выгонит их с сыном на улицу! Матвей выгонять собственного ребенка не собирался, но квартиру предложил разменять. Нонне досталась маленькая однушка на окраине. Она была чрезвычайно этому рада. Работала на двух работах, растила сына, Мотя периодически подбрасывал ей деньжат, а его мать неожиданно стала проявлять интерес к внуку и под конец жизни даже переписала на него квартиру.

Незаметно пролетело время. Сергей вырос, выучился в школе, поступил в институт, окончил его. Глядя на красавца сына, Нонна умилялась и смахивала слезу. Она и мечтать не могла о таком, она, простая девчонка-сирота, истязаемая мужем, бездомная, ничем не примечательная. Теперь они с сыном жили себе не тужили. Бабушка умерла, Нонна сдавала ее квартиру, сама продолжала работать санитаркой в больнице и уборщицей в онкодиспансере, Сергей тоже подрабатывал, да и Матвей не забывал их, периодически подбрасывая копеечку.

И тут неожиданно грянул сюрприз. Сережка влюбился. Нонна понимала, что когда-нибудь этот момент настанет, мысленно себя к нему готовила, хотя и осознавала, что отдать любимого сына какой-то чужой девчонке ей будет ох как нелегко. Она изо всех сил изобразила спокойствие и попросила привести избранницу на чай.

Марина ей очень понравилась. Во-первых, красавица, во-вторых, с отличным образованием. Уже работает, имеет права, серьезная, хозяйственная, такой не жалко подарить свое сокровище. Нонна смирилась и даже почувствовала себя счастливой. Предстояла свадьба, она отдала молодым подкопленные деньги и скрепя сердце подарила бабушкину квартиру.

Настал момент знакомства с родителями невесты. Отец Марины произвел на Нонну хорошее впечатление – солидный, доброжелательный, с юмором. А вот мать вызвала неприязнь. Черноволосая, похожая на цыганку, с какой-то непонятной вечной печалью на правильном, строгом лице – она будила в Нонне смутную тревогу, которую та сама себе не могла объяснить. Тем не менее внешне все выглядело чинно и мирно. Сообща подготовили свадьбу, раз в месяц встречались либо у молодых, либо у Нонны за празднично накрытым столом. Отец Марины шутил, галантно ухаживал за Нонной, а мать все больше молчала, глядя куда-то мимо всех своими огромными черными глазами. Нонна про себя прозвала ее Цыганкой.

Прошло несколько лет. Ребята жили дружно и весело, Нонна на них нарадоваться не могла. Ей исполнилось 66, и она стала подумывать о том, чтобы уйти на заслуженный отдых. Здоровье не радовало, сказались лишения и тяжелый труд в молодые годы, а также не прошли без следа мужнины побои. Все больше Нонна мечтала о том, чтобы осесть дома и нянчить внучат. А тут – вот радость-то – Марина сама заговорила о детях. Мол, хочет ребенка в ближайшем будущем, как Нонна к этому отнесется? Нонна ликовала. Она обняла невестку, расцеловала ее, торжественно поклялась во всем ей помогать, беречь как зеницу ока.

Марина бегала по врачам, Нонна терпеливо ждала у телефона. Вечером выслушивала последние новости, осыпала невестку комплиментами и грезила, грезила малышом.

Тот день не предвещал ничего плохого. Наоборот, с утра позвонил Сережка, сказал, что вечером к ним собираются в гости Маринины родители, которые по делам приехали в Москву. Пригласил мать заглянуть на огонек.