Генетика любви

Я сглотнула слюну, понимая, как все могло выглядеть для Себастьяна… Мне казалось, что моя безусловная и глубокая любовь к нему очевидна для нас обоих и он требует роспись из упрямства или чтобы потешить чисто цваргско-мужское эго.

– Конечно же, я буду рад, если в один прекрасный день ты подпишешь документы и возьмешь мою фамилию, но это все второстепенные вещи, – тем временем продолжил Касс. – И раз уж ты согласна носить мое кольцо… Могу ли я уточнить, что мне позволено?

«Позволено?..»

Что он там навыдумывал?

– Давай, – пробормотала я.

Дождь начал потихоньку стихать, но чувствовалось, что у нас в запасе еще час как минимум.

– Мне будет позволено приходить в твой дом, играть с детьми и участвовать в воспитании?

– Конечно!

Я пожала плечами – это было само собой разумеющимся.

После утвердительного ответа горячие пальцы вновь вернулись на мои замерзшие бедра и начали мягко, но настойчиво их массировать.

– Мне будет позволено помогать тебе финансово?

Будь я двадцатилетней девушкой, то задрала бы подбородок и бросила гордое «нет», но за плечами лежал первый брак, и я знала истинную цену деньгам. Пускай я лучше буду откладывать свою зарплату на всякий случай. Если Себастьян хочет оплачивать нашу с детьми жизнь, то я не против.

– Да, – кивнула я.

Мужские ладони забрались чуть выше, приятно разнося по телу тепло.

– Мне будет позволено дарить тебе подарки?

На этот вопрос я снова кивнула не раздумывая. Если уж финансово помогает, то глупо отказываться от подарков. Хочет – пускай делает.

– Мне будет позволено оставаться у тебя дома на ночь? – тем временем продолжал наглеть этот несносный мужчина, опаляя шею жарким дыханием.

В этот момент губы Себастьяна вновь коснулись чувствительного местечка за ухом, а ладони согревающе легли на крестец. О-о-о, как же приятно…

– Да, – тихо пробормотала я, млея от медленных движений губ Себастьяна от мочки и до самой ключицы.

– А любить себя ты позволишь? – тем временем тихо прошептал Касс, ловко забрасывая мою ногу себе на бедро.

В стволе бутылочника было тесно и неудобно, но по тому, как уверенно его каменное желание уперлось между моих бедер, стало понятно, что этот хитрец подразумевал под словом «любить».

– Да, – ответила я, не видя причин отказывать.

Белоснежная улыбка сверкнула в темноте бутылочника, и мужские руки уже полностью расстегнули куртку, стянули ее вниз и проникли под остатки одежды.

– Тогда предлагаю начать с последнего пункта, потому что я слышал, что беременным нельзя мерзнуть. Надо тебя как следует согреть.

Эпилог

Орианн Ор’тэйл

Вторая беременность протекла намного легче, чем первая. Возможно, это было связано с тем, что на этот раз она была не многоплодной, а возможно, с тем, что Себастьян окружил меня такой заботой, что я забыла о тревогах и печали. После того как мы провели несколько часов в бутылочнике, Касс собрал вещи и переселился в наш с детьми дом. Совершенно незаметно он стал для Ланса и Лотта авторитетом даже большим, чем я, и это порой пугало, потому что нет-нет, да и проскальзывала мысль: «А что делать, если мы решим разойтись?»

– А Себастьян сказал так!..

– А Себастьян запретил пробовать без него!..

– Нет, мы лучше Себастьяна дождемся…

Касс как-то незаметно пробрался в нашу с детьми жизнь, пророс в нее корнями, переключил на себя оплату быта и мелкие неурядицы, проводил вечера в играх с близнецами, а ночами согревал меня в постели. Спальня в доме была единственной, и этот хитрый жук заявил, что на диване неудобно. Впрочем, я не видела смысла запрещать спать вместе.

Он хотел быть со мной все время и искренне переживал, когда требовалось ненадолго покидать нас из-за очередного научного форума. Когда ближе к дате родов ему потребовалось лететь на Цварг, он нанял в дополнение к Шелли двоих приходящих помощниц по хозяйству, чтобы мне не пришлось ни в коем случае нагибаться, таскать тяжести и выгуливать собаку в непогоду. Дошло даже до небольшого скандала, потому что мне пришлось отвоевывать право заниматься спортом. Памятуя о лишнем весе в первую беременность, мне очень хотелось максимально сохранить фигуру, а потому я каждый день старалась уделять время гимнастике. Себастьян был уверен, что это может повредить малышке, а потому мы сошлись на плавании-полетах в юнисском море.

Порой на меня накатывал страх, что рано или поздно отношения с Кассом превратятся в то же, во что скатился брак с Морисом, но всякий раз, когда казалось, что вот-вот Себастьян начнет продавливать, он отступал. Так случилось и с работой. Открытие многолинейной системы распределения грузов пришлось на седьмой месяц беременности, когда я превратилась в объемный шарик. Ноги стали отекать, появилась отдышка, спать хотелось все больше, двигаться – все меньше… Себастьян предложил взять декрет чуть раньше, чем он полагался по срокам, или хотя бы уменьшить количество часов работы, а на меня накатило сильнейшее чувство дежавю, когда Морис уговаривал бросить архитектурный колледж.