Генетика любви

Себастьян на всякий случай отодвинулся от собеседника. За такие «кощунственные» рассуждения администратор Планетарной Лаборатории обозвал его в одном из разговоров «психом, желающим прославиться за счёт подтасовки чисел и фактов». Но проблема была в том, что Касс искренне верил в то, что говорил.

— Вы же знаете, что во времена войны с трасками наши военные истребители гибли сотнями, а вместе с ними и пилоты. У большинства вернувшихся из открытого космоса машин зияли бреши в подкрылках, иллюминаторах и хвостовой части, но ни у одного не было повреждений в районе ядерного реактора. Конструкторы ошибочно решили укреплять именно те части, где дыры от плазмы встречались особенно часто, и лишь помощнику главного инженера пришла в голову мысль, что изучать надо в первую очередь не те повреждения, с которыми корабли вернулись, а те — с которыми не вернулись. Он предложил укреплять не крылья и хвосты, а дополнительно защищать реактор от взрывов и перегрева.

— Хорошая идея. — Фабрис кивнул. — Дельная.

— «Ошибка выжившего» — это систематическое смещение выборки. В моём примере конструкторы рассматривали только вернувшиеся корабли. Так же и в вашей модели, я уверен, Планетарная Лаборатория в первую очередь рассматривала пары цварг-не-цваргиня с исключительно зарегистрированными отношениями.

— А с какими же надо? — удивился Фабрис.

— Со всеми. — Себастьян развёл руками. — Да, понимаю, сложно, но… по крайней мере, так исследования будут стоить хоть чего-то. А то, к чему пришла Планетарная Лаборатория Цварга, можно выразить одним предложением: когда цварг привязывается к женщине любой расы, а она отвечает ему взаимностью, у них появляются дети. В отличие от пар цварг-цваргиня, смешанные пары изначально регистрируют отношения только тогда, когда у них есть глубокие чувства. Я лично не знаю ни одной пары, где бы цварг сказал, что у него нет привязки к супруге-не-цваргине, но при этом он оформил с ней брак. По сути, это утверждение лишь подтверждает мою гипотезу о деторождении, но никак не отметает её.

— И что же вы хотите, чтобы опровергнуть или подтвердить свою теорию, господин Касс? — совершенно серьёзно спросил Робер.

— Данные, как можно больше данных. Ту самую репрезентативную выборку. — Учёный улыбнулся. — Но, боюсь, собирать мне придётся их всю жизнь… Что же, если виза для Орианн уже готова, то я, пожалуй, не должен вас задерживать.

— Погодите.

Фабрис остановил Себастьяна жестом и что-то набрал на коммуникаторе. Через пару секунд наручный браслет провибрировал в ответ, эмиссар нахмурился и снова что-то набрал. Ещё через полминуты господин Робер довольно хмыкнул.

— Сейчас подойдёт.

— Кто? — удивился Касс.

— О, ну на Уилла Роббинсона я, к сожалению, повлиять не могу. Личный секретарь администратора — тот ещё цепной пёс. То, что у вас получилось у него выторговать информацию о шести цваргских семьях, поверьте, это чуть ли не самая большая победа над Уиллом, о которой я слышал, но вот сам Густав вполне себе…

В этот момент двери небольшого помещения, куда эмиссар привёл профессора, чтобы поговорить с глазу на глаз, с грохотом распахнулись, и в комнату вихрем ворвался низенький пухленький цварг в белом халате со знакомой символикой капли и шприца. Его огромные рога венчали голову словно массивная корона.

— Фабрис! Ну что там у тебя стряслось?! У меня бактерии вот-вот вызреют, мне вообще не до всех твоих премудростей! — Проигнорировав присутствие третьего цварга, господин Гарсиа прошествовал до стола эмиссара и упёрся ладонями в массивную столешницу.

— Густав, познакомься, — не моргнув и глазом ответил Робер и в приветственном жесте указал на собеседника, — Себастьян Касс. Профессор астробиологии и межгалактической генетики. Себастьян, это профессор Густав Гарсиа, он же главный администратор Планетарной Лаборатории. В Серебряном Доме бывает редко, но сегодня именно такой день.

— Да ноги бы моей тут не было, если бы ты меня не обязал здесь появляться! — фыркнул цварг, но всё же развернулся и оглянулся на Себастьяна. Когда мужчина только появился на пороге, из-за стремительных движений вошедшего Касс ошибочно подумал, что это его ровесник, максимум пятьдесят-семьдесят лет, но сейчас на него уставились внимательные глаза из-под кустистых седеющих бровей.

«Да ему лет двести пятьдесят, не меньше!» — изумился Себастьян.

— Очень приятно познакомиться. — Профессор астробиологии протянул руку, но на этот раз её не пожали.

— Себастьян Касс, Касс… — пробормотал старичок, глядя на ладонь. — Уж не вы ли родственник Севера Касса? Ну такого… отказника.

— Да, у моего отца бракованные резонаторы, — спокойно отозвался Себастьян.

— А у вас, стало быть, нет. — Густав не спрашивал, он утверждал. Шагнул ближе, принюхался и… — Мне надо срочно в лабораторию, у меня гениальная идея!

С этими словами бодрый старичок рванул из комнаты.

Фабрис проводил господина Гарсиа с лёгкой усмешкой на губах.

— Он по-своему гениален, но с внешним миром за него общается секретарь.

«Теперь понятно, почему Роббинсон ни в какую не хотел давать мне контакты Гарсиа».