Генезис и структура квалитативизма Аристотеля

«Всегда, – говорит Аристотель, – отношение тела, находящегося выше, к тому, что находится ниже, есть отношение формы к материи» (О небе, 310b 14–15). В контексте анализа свойств легкости и тяжести, при космологическом анализе проблемы движения существенную роль играют понятия материи и формы: нижнее относится к верхнему, как материя к форме. Кроме того, естественное место, по сути дела, понимается Аристотелем как собственная форма соответствующей стихии. Поэтому движение тела к его естественному месту оказывается самореализацией этого тела, осуществлением его собственной формы, содержащейся в нем потенциально и обнаруживающейся в акте естественного движения. Таким образом, механизм движения стихий объясняется им как на языке понятий материи и формы, так и на языке понятий потенции и акта в полном соответствии с общим пониманием движения как «энтелехии подвижного» (Физика, III, 2, 202а 7–8). Элемент, благодаря естественному движению, достигает актуализации своей природы и своей формы: естественное место и есть его форма, как сосуд есть форма в нем находящегося (жидкого) тела. Только находясь в своем естественном месте или двигаясь к нему, элемент является самим собой. И именно это стремление к самоактуализации есть, по Аристотелю, теоретически ясная причина явлений тяжести. «То, что производит движение вверх и вниз, – говорит Аристотель, – есть то, что производит легкое и тяжелое, и то, что движется, является в потенции легким или тяжелым, и перемещение каждого тела к своему естественному месту есть движение к его собственной форме (τό αὐτοῦ εἶδός) (О небе, 310а 32–310b1).

Не случайно, что примером для разъяснения естеcтвенного движения тела как перемещения Аристотель выбирает качественное изменение, а именно процесс выздоровления. Этот пример несколько раз используется им как аналогия: «Искать причину движения огня вверх, а земли – вниз, – говорит Аристотель, – все равно, что искать причину, почему выздоравливающий, когда он движется и изменяется, будучи выздоравливающим, движется к здоровью, а не к болезни» (IV, 3, 310b 16–18). Каждое движущееся или изменяющееся тело движется к своей форме: в этом смысле нет различия между качественным изменением и перемещением. Однако движение легких и тяжелых тел тем отличается от качественного изменения, что эти тела «имеют в самих себе, как это обычно считается, начало изменения (άρχήν τῆς μεταβολῆς), в то время как в других случаях, а именно в случае выздоравливающего и растущего, начало движения не находится в них самих, а приходит извне» (310b 24–26).

Одной из важных задач, решаемых аристотелевской теорией веса, является дедукция четырех элементов. В основании этой дедукции лежат космологические предпосылки, которые, как мы уже сказали, составляют основу различения абсолютно тяжелого и абсолютно легкого. «Тяжелое и легкое, – говорит Аристотель, – существуют как два тела, так как имеются два места, центр и периферия. Отсюда следует, что существует также промежуточная область между двумя этими местами, которая получает каждое из своих двух определений по отношению к другому крайнему месту: так как то, что является промежуточным между двумя крайностями, является сразу и периферией и центром» (там же, IV, 4, 312а 7–10). Аристотель здесь формулирует космологические предпосылки для последующего вывода на их основе необходимости существования двух промежуточных по свойствам (качествам) легкости и тяжести тел. Характерная особенность этого рассуждения в том, что оно содержит ярко выраженный принцип космологической детерминации тел и их свойств: специфическое тело, обладающее определенными свойствами, существует как функция системы естественных мест в космосе. «Место» мыслится Аристотелем вполне конкретно – это место как собственная форма тела или элемента. Эта же логика «космологической матрицы»; присутствует и в дальнейшем рассуждении, вводящем в круг предпосылок для вывода остальных двух элементов существование промежуточной области или посредников (μετξύ или μέσον). Аристотель, не выходя из горизонта качественно-космологического анализа, определяет двойственный характер этой промежуточной области именно в силу ее промежуточности или срединности, посредничества. Эта область, область относительных космологических определений, объединяет в себе и относительный центр и относительную периферию.