Генезис и структура квалитативизма Аристотеля

В основании этой двойственности отношения качества к сфере знания лежит амбивалентный характер отношения к знанию чувственного восприятия. Прежде всего, Аристотель не раз повторяет, что «если нет чувственного восприятия, то необходимо будет отсутствовать и какое-нибудь знание» (Вторая аналитика, I, 18, 81а 39). Эту же мысль он повторяет и в «Метафизике», изображая стремление к знанию как «влечение к чувственным восприятиям» (I, 1, 980а). Однако «посредством чувственного восприятия нельзя знать» (Вторая аналитика, I, 31, 87b 28). Столкновение этих противоположных тезисов дает апорию, достигающую почти антиномической напряженности: чувственное восприятие – основа знания, стремление к нему – стремление к знанию, но посредством чувств нельзя знать. Эта апория раскрывается в столкновении таких понятий как единичное и общее, чувственное и мыслимое, преходящее и неизменное. Чувственное восприятие – не знание, но основание знания. И эта формулировка уже парадоксальна: основание радикально расходится с обосновываемым. Как тогда возможна его «работа» в качестве основания? Как же тем не менее реализуется его порождающий знание характер? Этот механизм мы кратко затронули, говоря о том, как в наблюдении случайное и преходящее чувственное восприятие какого-то качества превращается в констатацию «часто случающегося»: качество при этом выступает как существенное качество, необходимым образом связанное с сутью вещи, выражающее ее. Этот процесс перехода от единичного к общему (ἐπαγωγὴ – индукция) лежит в основе «эпистемологизации» чувственного восприятия качеств. Многократное наблюдение одного и того же, например загораживания Солнца Землей при лунном затмении, превращает единичное и случайное чувственное восприятие положения Земли в общий и необходимый атрибут лунного затмения. Случайно и единично данное качество тем самым превращается в существенное и необходимое и входит в сферу знания как доказывающего знания, знания причин явлений.

В тексте «Второй аналитики» (I, 10, 76b 18) есть одно интересное место, в котором Аристотель прямо сопоставляет, с одной стороны, такие качества, как холодное и теплое, а с другой – число. В этой главе рассматривается структура доказывающей науки. Доказывающая наука включает в себя «то, относительно чего доказывается, то, что доказывается, и то, на основании чего доказывается» (там же, 76b 21–22). Или, иначе говоря, во-первых, это – род, то, что мыслится как существующее, предмет науки, во-вторых, это необходимым образом присущие данному предмету свойства, и, наконец, в-третьих, общие положения, или «аксиомы, из которых как из первичного ведется доказательство» (там же, 76b 14). Описав эту структуру, Аристотель замечает: «Ничто не мешает, чтобы некоторые науки не обращали внимания на некоторые из [этих сторон], как, например, не предполагать, что род существует, если очевидно, что он существует (ибо не в одинаковой мере ясно, что есть число и что есть холодное и теплое), и не рассматривать обозначения свойств, если они ясны…» (Вторая аналитика, курсив наш. – В.В.).

Это место требует разъяснения. Оно интересно для нас прямым сопоставлением чувственно воспринимаемого физического качества и числа. Можно подумать, что Аристотель имеет в виду рациональную ясность и подчеркивает, что она у этих объектов разная. Можно предположить, что он использует различение более понятного, более явного и ясного «для нас» (тогда, видимо, чувственно данное качество будет более ясным) и более понятного, явного и ясного «по природе» (тогда, видимо, более ясным будет число)[61]. Однако прежде чем искать такого рода истолкование, нужно ближе присмотреться к тексту. Контекст этого места, часть которого нами приведена, показывает, что, говоря о предмете доказательства, Аристотель подчеркивает его существование: он говорит о нем как о том, что «принимается как существующее» (там же, курсив наш. – В.В.). Принимая это во внимание и снова прочитывая анализируемый текст, мы видим, что прежде всего нужно правильно расставить ударения в выделенном курсивом месте: «Ибо не в одинаковой мере ясно, – читаем мы, – что есть число и что есть холодное и теплое». Число и качество характеризуются здесь разной ясностью в достоверности их существования, а не разной ясностью в содержании их понятий. Иначе говоря, та разность ясности («не в одинаковой мере ясно»), о которой говорится, относится к бытию, к «есть» качеств и чисел, а не к их «что», как это кажется на первый взгляд. Действительно, для Аристотеля качество, непосредственно данное в чувственном восприятии, в опыте, по существованию, по бытию яснее, чем число[62]. Это подтверждается, с одной стороны, его общими положениями об опыте как основе знания (Метафизика, I, 1; Вторая аналитика, II, 19 и др.), а с другой стороны, его прямыми указаниями на чувственное восприятие как критерий реального существования.