Генезис и структура квалитативизма Аристотеля

Аналогия, параллель в плане онтологической специфики качества и движения, о чем мы уже упомянули выше, приводит нас к самому «нерву» метафизической концепции качества, в основе которой лежит такое фундаментальное понятие Аристотеля, как понятие возможности (δύναμις). Именно введение этого понятия позволило Аристотелю дать свое решение ряда трудностей предшествующей философии и науки, в частности знаменитых апорий Зенона. С помощью понятия возможного или потенциального бытия Аристотель строит свою теорию движения и раскрывает такие важные онтологические, космологические и общефизические понятия, как «бесконечное», «делимость» и другие. С введением этого понятия, представляющего оригинальный вклад Аристотеля в развитие теоретического мышления, связано и его онтологическое учение о качествах.

Как и в отношении других понятий, Аристотель говорит о способности или возможности во многих – пяти (Метафизика, V, 12, 1019а 15–33) – смыслах, но затем обобщает рассмотренное многообразие значений этого понятия, подчеркивая, что по «первичному смыслу» способность есть «начало изменения вещи, находящееся в ином или в ней самой, поскольку она иное» (Метафизика, V, 12, 1020а 2–4)[77]. Способность – это возможность иного бытия и именно поэтому основа всякого изменения и движения, в частности изменения качеств, принятия одних качеств и утраты других – качественного изменения. Перечислив ряд значений понятия способности, Аристотель говорит: «Все это называется способным только потому, что может произойти или не произойти или же потому, что может то и другое успешно» (Метафизика V, 12, 1019b 11–14). В третьей главе IX книги «Метафизики» он выражает ту же мысль несколько иначе: «Вполне допустимо, что нечто хотя и может существовать, однако не существует» и поясняет ее с помощью примера: «То, что может ходить, не ходит». Это возможное бытие есть, существует и оно отлично от осуществленного бытия, причем это различение представляется Аристотелю «немаловажным» (там же). В этой же главе IX книги Аристотель критикует тех философов (в частности, мегарцев), которые сводят возможное к действительному: в такой концепции, подчеркивает он, нет места для изменения. Защита существования возможного бытия как особого рода бытия оказывается необходимым условием для включения изменения и движения в онтологическую «картину мира». Возможность и способность ставятся в тот же ряд родов сущего, что и все категории, кроме сущности, которая наделена несомненным онтологическим приматом[78].

Связи, которые существуют между качеством и возможностью, Аристотель оставляет в нераскрытом состоянии, просто констатируя, что «о сущем говорится, с одной стороны, как о сути вещи, качестве или количестве, с другой – в смысле возможности и действительности» (Метафизика, IX, 1, 1045b 34–36). Однако эти связи, несомненно, имеются. Для их раскрытия обратимся к анализу прежде всего двенадцатой главы V книги, выдержки из которой мы уже приводили выше, говоря об аристотелевском понимании способности.

Способность как «начало изменения, или движения, вещи» есть, прежде всего, его условие, а разработка этой категории – условие общей теории изменения, развиваемой главным образом в «Метафизике». Сопоставим эти определения способности с рассмотренной нами выше классификацией значений качества. Первый основной смысл понятия качества («видовое отличие сущности»), в который Аристотель включает также и качества математических предметов, не содержит и не предполагает явной связи со способностью как началом изменения. Но зато второй смысл качества, в соответствии с которым качеством «называются… состояния движущегося» (V, 14, 1020b 18–21), явно и самым прямым образом связан с понятием способности. Аристотель указывает: «Ведь то, что способно двигаться или действовать вот так-то, хорошо, а то, что способно к этому вот так-то, а именно наоборот – плохо». Первая из отмеченных здесь способностей выражает такое качество, как добродетель, а вторая – порок.