Генезис зла

– Кхуртэ! Кхашт арета кхан! – тем временем распалялся старец, словно выкашливая слова молитвы и входя в транс. Его и без того морщинистое лицо исказила жуткая гримаса. Обмазав свое тело грязью из кубка, он повернулся к девушке, оскалился, обнажая кривые гнилые зубы.

Тритон, воспользовавшись моментом, юркнул в первую комнату хижины – туда, где лежало оружие, – схватил копье, подумав, взял еще и нож. Быстро вернулся назад.

– А ну отошел от нее, неандерталец! – крикнул он и метнул нож.

Дикарь обернулся, в последнюю секунду отвел от себя летящее оружие, но второй бросок отбить не успел – копье, пущенное следом за ножом, с хрустом пробив плечо, откинуло вождя к стене. Старик взвыл, выронил кубок. Начал водить руками, пытаясь сопротивляться, но вовремя подскочивший сталкер вырубил его одним мощным ударом.

Тритон быстро освободил девушку, помог ей подняться и протянул одежду, найденную в углу комнаты. Вобла, шатаясь из стороны в сторону, с трудом смогла добраться до выхода. Подоспел Наймит.

– Как дела? – спросил он, испуганно глядя на пленницу.

– Нормально, – ответил за нее сталкер. – Как обстановка снаружи?

– Спокойно. Шастает еще парочка-другая дикарей, но уже боятся подходить, основной костяк разбит.

– Надо уходить, – подытожил Тритон. – Кто его знает: может, где-то рядом есть еще одно поселение этих аборигенов.

– Давай хижину осмотрим? – предложил Наймит, не без любопытства разглядывая из-за плеча сталкера развешанные по стенам побрякушки и предметы.

– Времени нет.

– Эх! – с сожалением вздохнул тот. – Тут такой товар пропадает! – Завидев в углу небольшой рюкзак, принадлежавший, видимо, не столь везучему путнику, на свою беду забредшему в эти края, сказал: – Давай хотя бы сумку эту заберу. Владельцу она уже все равно не пригодится.

Тритон махнул рукой: мол, бери. Хотел поторопить друга, но на полуслове вскрикнул – плечо пронзила острая боль, словно от укуса огромной дикой пчелы. Сталкер попытался смахнуть насекомое, но вместо пчелы на землю упал дротик размером с мизинец.

– Что еще за… – Слова дались ему с великим трудом, словно разбухли и застряли в горле. Тритон поднял дротик, глянул на иглу. Онемевшими губами произнес: – Отравленная.

Его начало качать из стороны в сторону. Сталкер схватился за стену, но она почему-то словно ушла из-под его рук. На выручку бросился Наймит, подхватив заваливающегося товарища.

– Что случилось?

Тритон не смог ответить, лишь махнул в сторону вожака. Тот, истекая кровью, из последних сил заряжал в трубку второй дротик, намереваясь добить заклятого врага. Наймит опередил старика. Откинутый автоматной очередью, шаман окончательно угомонился.

Уложив сталкера на пол, Наймит достал аптечку, начал перебирать в ней шприц-тюбики. Нужного средства, как назло, не оказалось. Выругавшись, Голубец полез в сумку Тритона. Там, почти на самом дне, обнаружилась железная коробка, внутри которой позвякивали ампулы без маркировки, без каких-либо опознавательных знаков.

– Это… то, что… нужно… – выдохнул Тритон и потерял сознание.

* * *

Костер разводить Ворон не стал: ночь стояла теплая, а вероятность засветиться была большая – преследуемых он держал на достаточно близком расстоянии. Располовинив сухпаек и без аппетита поглощая его, начал обдумывать дальнейшие планы. Судя по следам, беглецы шли, не опасаясь погони. Тем было лучше для него. «Беспечные олухи. Это в стиле Тритона – не замечать вещей, на которые стоит обратить внимание».

Мысли его невольно вернулись к первой за столько лет встрече с другом… бывшим другом. Он и другом-то, в общем, никогда и не был. Так, человек, который всегда находился рядом, а лучше бы, как оказалось, не было его вовсе. Глядишь, и с Мартой все не так бы вышло.

«И как только у меня хватило выдержки не воткнуть нож ему в горло?» – Ладони его сжались в кулаки.

«Это не выдержка, – с усмешкой подсказал его внутренний голос. – Это страх. Ты ведь сам знаешь».

– Я его не боюсь! – вслух произнес Ворон, но его слова прозвучали как-то не уверенно, фальшиво.

На самом деле он не знал настоящего имени того, что поселилось в его голове и говорило с ним.

«Управляет, оно управляет тобой, Ворон!»

Это произошло два месяца назад. Голос поначалу был тихий, почти не слышимый. И всё креп, появляясь словно бы из какой-то бездны. Он говорил странные вещи. Но правдивые. Ощущение того, что вот именно так начинается сумасшествие, быстро сменилось тревогой – голос и не думал уходить, даже когда Ворон начал глотать таблетки. Наоборот, прорезался еще громче.

И в какой-то момент Ворон сдался. Просто понял, что некая сущность пробралась к нему в голову и говорит с ним, и принял это как факт. Ах, если бы он знал, что за этим последует!

Мрак. Ворон дал ему такое имя. То, что имеет название или имя, казалось бы, легче осмыслить. Но Мрак осмыслить не получалось. Он не имел формы, любые попытки заглянуть чуть глубже в себя заканчивались всегда одинаково – сильнейшей, на грани сумасшествия, болью и судорогами. А Мрак смеялся над ним, беззащитным, бессильным, никчемным. И с каждым днем этот смех звучал все громче, торжествуя победу.