Генезис зла

– Я много не знать, Гутта не говорить, – сник абориген. – Он говорить, что «зеркало» кидать девушка и мальчик. Прыжок совершаться. А потом сказать, что чувствовать, что девушка рядом, что надо захватить.

– Что за «зеркало» такое?

– Святой «зеркало». Оно есть.

– Информативно излагаешь, – хмыкнул Наймит.

– Это артефакт какой-то, что ли? – спросил Тритон. – Никогда о таком не слышал. Оно способно перемещать людей?

Абориген лишь пожал плечами. Морща лоб, заикаясь и с трудом подбирая нужные слова, пояснил:

– «Зеркало» – вход-выход другие дома. Оно открываться один раз в несколько лет. И сейчас открыться. Это все, что знать я. Больше ничего не знать.

– Ладно, – подытожил сталкер. – Еще, надеюсь, успеем наговориться. Жить хочешь?

– Хотеть!

– Тогда пойдешь с нами, будешь показывать самый короткий и безопасный путь до ближайшей деревни. Выведешь – отпустим тебя. А заведешь куда-нибудь не туда, то…

– Не заведет. Все нормально будет.

– Это безумие! – возразил Голубец. – Чистое безумие!

– Нет! Нет! Я честность! Вы дарить жизнь, я дарить дорога. Не обманывать! – начал горячо всех уверять дикарь.

– Надо руки ему связать, – предложил Наймит, бросая убийственные взгляды на пленного.

– Хорошая мысль, – согласился Малёк. – А то ночью глотки всем перережет. Вон они как тихо умеют ходить, Воблу утащили из-под самого носа!

Недолго думая, сталкер согласился.

Унго связали руки и наградили – на всякий случай – хорошей затрещиной.

– Давай, показывай короткую дорогу до Ведьминого лога. Знаешь такое место? Только без глупостей!

Дикарь охотно двинулся в путь, увлекая всех в самую гущу Чащобы. По пути не разговаривали, боясь отвлечься. Следили за каждым движением проводника, то и дело требуя, чтобы тот шел чуть медленнее – группа не поспевала за ним. Абориген безропотно выполнял все приказы.

Миновав самый густой участок леса, вышли к ручейку и решили сделать привал.

– Эй, ты, лохматый! – позвал дикаря Наймит. – Когда к деревне выйдем?

Унго почесал за ухом.

– Завтра утро быть.

– Ты что, совсем рехнулся?! – подскочил Голубец. – Тритон, ты слышал, что этот Дерсу Узала лопочет? Ведь ты же сам говорил, что к вечеру уже выйдем к поселку?

– Видимо, я ошибался, – с неохотой признал сталкер. – В Чащобе минуты по-особому идут. Здесь встречаются аномалии времени, и, даже просто проходя мимо них, можно создать возмущение потоков.

– Мне возмущение уже создали! – проворчал Малёк.

Не обращая внимания на ворчания спутников, сталкер спросил у Воблы:

– Ты как себя чувствуешь?

Девушка повела плечами, звенящим от волнения голосом сказала:

– Сейчас лучше. А вот тогда… Я даже не сразу поняла, что случилось. Кажется, меня сбили с ног, потому что я вдруг увидела верхушки деревьев и небо. Но на землю не упала – меня подхватили чьи-то крепкие руки. Зажали рот и потащили. Очень быстро и бесшумно, словно призраки. А потом мне на голову накинули какую-то тряпку, она была мокрая, и пахло как-то странно. И я сознание сразу потеряла. А потом очнулась уже в хижине, связанная.

Тритон протянул ей фляжку с водой. Девушка сделала глоток, потом плеснула немного на руку и протерла лицо.

– Этот вождь их, он какие-то травы поджигал там, надымил. От этого запаха у меня галлюцинации начались. Я видела… – Вобла задумалась, пытаясь подобрать слова, чтобы описать пришедшие в обмороке образы. – Это было сияние, холодное сияние. Я двигались в нем. Точно помню это странное непривычное ощущение: словно ты вдруг стал пушинкой – и тебя подхватил легкий ветерок. А потом был холод внутри тела, и прыжок сквозь невидимую стену.

– Что думаешь? – спросил Наймит у сталкера. – Воздействие какого-то токсина?

– Возможно, – ответил тот. – Но если сопоставить с рассказом аборигена, то очень интересная картина получается.

– Какая еще картина? – не понял Голубец.

Тритон не сразу ответил, глубоко задумавшись. Наконец произнес:

– Сдается мне, что эти двое – вовсе не из нашего мира.

– Во как! – крякнул от удивления Наймит. – Ну, насчет паренька… это похоже на правду, он точно не от мира сего. А вот спутница его вроде вполне себе адекватная.

– Я тебе сейчас в морду дам! – оскорбилась Вобла.

– О, а ты любишь делать мальчикам больно?! – вскинул брови Голубец и игриво подмигнул.

– Дурак, – буркнула в ответ девушка и отвернулась, не желая продолжать этот разговор.

– Погляди на них, – обратился Тритон к Наймиту. – Да по ним же сразу видно, что они и дня не прожили в Пади. Ни аномалий ни разу не видели, ни мутантов. Унго говорил про некое «зеркало», которое иногда открывается и через которое можно перемещаться. Может быть, эти двое через это самое «зеркало» и попали как-то сюда?

Услышав собственное имя из уст белых людей, абориген широко улыбнулся, выпрямил сутулую спину. Произнес торжественно:

– Вход-выход другие дома. И они…

– Да заткнись ты! – бросил ему Наймит.

– И те образы, что видела Вобла в обморочном состоянии, – это вполне могут быть ее настоящие воспоминания о том самом перемещении.

– То есть мы… – начал Малёк, но поймав злобный взгляд Наймита, не договорил.

– Вспомнила еще кое-что! – просияла Вобла. – Там радуга была.