Генезис зла

– Давай я его шлепну, – предложил Наймит Тритону, поднимая ствол автомата.

– Нет! – сжался абориген, прикрывая голову жилистыми руками и бросаясь в ноги к чужакам.

– Да не лезь ты ко мне! Брысь! – начал отбиваться от дикаря Вова.

– Понимаешь на нашем языке? – насторожился сталкер, внимательно изучая пленного.

– Уметь, уметь, – быстро закивал тот. – Унго уметь понимать!

– Никогда такого не видел, чтобы дикарь из Чащоб разумел человеческую речь! – удивленно произнес Голубец.

– И я не видел, – поддержал друга сталкер. Спросил у аборигена: – Как, говоришь, тебя звать?

– Унго. Моя Унго зовут. Не убивать! Моя делать, что хотеть господин! Не убивать!

– А на кой ты нам нужен? – презрительно бросил Наймит и демонстративно щелкнул предохранителем автомата.

– Я помочь. Что хотите, может Унго. Провести через Великий Лес. Знать тропы. Не опасно. Нет сияния.

– Какого еще сияния? – не понял Голубец.

– Сияния хватать и убивать человека.

– Это он, видимо, про аномалии говорит, – догадался Тритон. – Короткие тропы, значит, знаешь?

– Знает, знает! – закивал дикарь.

– Вот те нате, болт в томате! Тритон, ты чего, взять его хочешь с собой, что ли? – удивился Наймит. – Давай лучше его прямо здесь прикончим?

Сталкер не ответил.

– Скажем дружно – на фиг нужно. Брать этого…

– Да погоди ты! – осадил его здоровяк и обратился к дикарю: – Где научился говорить по-нашему?

– Я – извлечение.

– Ничего не понимаю! Ты нормально говорить можешь?! – не выдержал Голубец.

– Из-вле-че-ни-е! – повторил по слогам пленный. – Меня взять из семья людей, из вас деревня. Я как вы быть в детство. А потом извлечение.

– Тебя в младенчестве, что ли, похитило племя?

– Да.

– Они что, малышей воруют? – шепотом спросила у сталкера окончательно пришедшая в себя Вобла.

– Воруют, – кивнул Тритон. – Племя каннибалов рано или поздно обречено на вымирание: из-за кровосмешения, частых болезней с летальным исходом, да и питание у них весьма специфическое – своими собратьями тоже в голодный год не брезгуют. Вот и устраивают время от времени набеги на поселки, чтобы новую кровь в свое сообщество влить.

– Было дело, – произнес Наймит. – Я сам слышал: года два или три назад в одной деревне, тут недалеко, прямо из дому украли ребенка. Всем селом искали – не нашли. И раньше тоже детей тащили. Тогда, правда, на одного пьянчугу списали и горло ему со злобы перерезали.

– Офигеть! – ошарашенно пробормотал вдруг Малёк. – Как так получилось, что с момента Судного дня эти люди, – он кивнул на аборигена, – да и те, в шахтах, за такой маленький отрезок времени так быстро оскотинились? Разве это возможно?

– После Судного дня много разного было, – попытался объяснить ему сталкер. – Все словно с ума сошли. Локальные возмущения некоторых аномалий, что раньше наблюдались только в Зоне, после Катастрофы стали распространяться на огромные территории. Накрывали своим полем воздействия порой целые поселки, вызывая различные отклонения психики и физиологии у жителей, превращая одних в зомби, других – в кровожадных маньяков, третьих – в полоумных дикарей и мутантов. Со временем аномальные бури стихли, а вот мутировавшие люди остались. Кто в шахты ушел, от света и радиации подальше, кто в леса подался, как эти. – Тритон глянул на аборигена, спросил: – Тебе сколько лет-то было, когда тебя… извлекли?

– Двенадцать. Я уже взрослый. Но других не быть, не выбор. Меня забрать. Ну так что? Не убивать?

– Не убивать, – подытожил сталкер. – С нами пойдешь. Покажешь самую безопасную дорогу.

– Показать! Показать! – охотно закивал тот.

– Ты что, с ума сошел?! Брать его с собой?! – поразился Наймит. – Он же нас в западню какую-нибудь заведет при первом же удобном случае! В яму к сколопендрам сбросит! В берлогу к троглодитам выведет! Сусанин! Они же каннибалы. Вон, Воблу стащили, еще чуть-чуть – и сожрали бы! Или еще чего хуже…

– Девушка не есть! – замотал головой Унго. – Не пища! Она святой! Она прыжок.

– Чего-о? – не понял Тритон.

– Прыжок. – Нужные слова с трудом давались дикарю, он морщил лоб, пытаясь выразиться яснее. – Прыжок сюда, она делать. И он. – Дикарь указал на Малька. – Наш вождь, Великий Гутта, говорить, что они приходить спасать племя. Но сначала надо очистить их огнем. Чтобы родиться опять из огонь они, и тогда спасти нас. От нее ребенок делать вождь, ребенок спасти племя.

– У меня одни персонажи ремонт однажды в квартире делали, так вот – похоже изъяснялись. Тритон, дай я его шлепну! Нет сил слушать эту тарабарщину, из ушей кровь скоро пойдет! – взмолился Наймит.

– Становится уже интересно, – не обращая внимания на друга, произнес сталкер. – Великий Гутта – это тот, что в хижине был?

– Да. Он может видеть. Он увидел про девушка. А потом почувствовал, что рядом. И мы красть ее.

– Так, значит, это вы их в дом затащили и подожгли?

– Мы, – широко улыбнулся абориген. – Это обряд рождение из огонь. Они родились, и теперь девушка красть и делать ребенок.

– Теперь понятно, как вы в том доме оказались, – сказал Тритон, глядя на Малька с Воблой. – А вот с этого места подробнее давай. Что еще за прыжки такие?