Гениальное просто!

В 1728 году Жан Мартель купил земли и здания в коньячном районе Гатебурс. С тех пор здесь и находится «дом основателей», где по сей день расположены главные офисы фирмы. Дела шли все лучше, никто уже не называл продукцию Мартеля просто бренди. На экспорт шел Cognac Martell VS, то есть very special («совершенно особый» по-английски), что свидетельствовало об основной ориентации сбыта. Английское дворянство просто помешалось на прекрасном французском напитке, и даже более или менее зажиточные простолюдины позволяли себе пропустить стаканчик. Так что для поддержки отечественного производителя британские власти стали поощрять собственное самогоноварение, чем способствовали появлению дистиллерий едва ли не в каждом шотландском и ирландском дворе и, соответственно, разнообразию на рынке виски, а также спаиванию пролетариата. Но истинные джентльмены пили Martell, хвалили французское качество, и с каждого глотка благородного напитка капал пенни или сантим в сундук стареющего в довольстве и процветании Жана.

Он умер, немного не дотянув до шестидесяти, и оставил безутешной вдове Рашель и сыновьям Жану и Фредерику прекрасно налаженное дело и наследственный дар ведения бизнеса.

Самым главным в науке, которую старик преподал наследникам, было умение сохранять технологическую традицию, ни в коем случае не заменяя ее новшествами, как бы соблазнительны они ни были. Правил было немного, но они были непоколебимыми.

Во-первых, спирт. В коньячный спирт для Martell перегоняется вино только с виноградников четырех областей: Бордери, Гран-Шампань, Пти-Шампань и Фэн-Буа. Смешивание этих спиртов, причем Бордери дает в основном вкус, а Шампань – крепость, и создает коньяк Martell.

Во-вторых, бочки, в которых спирт выдерживается до 30, а то и до 50 лет. Их делают полностью вручную из дуба, растущего в областях Тронсе и Лимузен, и только из него: его структура позволяет части коньяка при хранении испаряться, отчего оставшийся коньяк делается золотистым и приобретает именно коньячный запах. Каждую бочку от начала до конца – от обстругивания дубовых клепок до стягивания обручами над костром (намоченная древесина легче сгибается над огнем) – делает один бондарь. Бочка стоит около $500, мастер получает за нее около $30. За смену он делает около десятка. Отличная работа, ею гордятся и дорожат.

В-третьих, смешивание спиртов различного происхождения и возраста. Как смешивать, знает только один человек в компании, мастер купажа, гений обоняния. Занятие это, как и руководство компанией, наследственное. Мартелей во главе фирмы к сегодняшнему дню сменилось восемь поколений, а купажеров – семь, включая нынешнего обладателя драгоценного носа Патрика Рагюно. В хорошем коньяке около 50 компонентов. Патрик может обнаружить по запаху отсутствие или избыток любого.

В-четвертых, никаких отступлений от предыдущих трех. А чтобы следование канону было гарантированным, надо быть уверенным в каждом этапе. Поэтому виноградники – собственные, 270 га в Шаранте, где Мартель сегодня – крупнейший землевладелец. Плюс 2500 более мелких виноградарей, многие из которых работают на Дом почти 300 лет. Поэтому дубовые леса свои, свои лесопильни, бондарные мастерские. Поэтому только собственные винокурни плюс еще 13 заводов под мартелевским контролем технологии. И конечно, никаких технологических перемен: медные котлы, нагреваемые газовыми форсунками, медные змеевики… Разве что процесс теперь контролирует не дегустатор, еще недавно на вкус определявший крепость выходящего из гигантского самогонного аппарата спирта, а настроенный на точное время перегонки компьютер. И свои склады, где коньячный полуфабрикат хранится десятилетиями, обязательно на уровне земли – уходящие в полутьму ряды бочек с меловыми пометками года и сорта. И среди них один, называемый Paradis («райский»), в котором выдерживаются 50-летние драгоценные жидкости. В это хранилище Морис Мартель, глава фирмы в конце XIX – начале XX века, известный тем, что никогда не снимал шляпу, входил, обнажив голову…

Вот, собственно, и все, что нужно для того, чтобы сделать самый, пожалуй, знаменитый и дорогой алкоголь в мире: три века работы и уважение к обычаям предков. У любого, кто хочет всерьез заняться настоящим семейным бизнесом, 300 лет впереди.

Chateau de Chanteloup («Дом поющего волка»), семейный замок Мартелей, стоит в ближнем пригороде Коньяка. Прямо напротив ворот, за шоссе, начинаются виноградники.