Гениальный наставник (СИ)

— Сомневаюсь, что они приживутся в нашей Деревне. У нас слишком разные ситуации, и Казекаге-сама должен это учитывать. Он не дурак, но… в нынешнем положении дел виноват он.

— Скорее условия тех времён, — не согласился Баки, имея в виду послевоенные годы. — Сейчас, слава небу, всё иначе.

Иначе, потому что Песок решил начать войну? Ну-ну. Сасори прекрасно понимал, что на этот шаг Четвёртого толкнула та яма безнадёжности, в которую он загнал свою Деревню. Такое положение ничем не отличалось от того, что царило тринадцать-четырнадцать лет назад, но разве это снимает с Казекаге ответственность?

— Меня давно волнует один вопрос, — продолжил беседу Сасори. — Ты не знаешь, наш Даймё-сама будет в числе зрителей третьего этапа экзамена?

Каким бы ни был третий этап, он всегда требовал почётных зрителей — потенциальных заказчиков. Решение, принятое после Третьей Великой, создало публичную арену для молодых ниндзя и этим заменило настоящую войну.

Баки после недолгих раздумий наконец ответил:

— Обычно — должен. Но, — мелькнули в его голосе гневные нотки, — учитывая его отношение к нашей Деревне, сомневаюсь.

— Каков Казекаге, такова и Деревня, — протянул Сасори, тут же нарвавшись на хмурый взгляд:

— Что ты хочешь этим сказать? Ты не одобряешь Казекаге-сама?

Баки был беззаветно предан господину Казекаге, и это, конечно, достойно похвалы.

— Успокойся, я не собираюсь идти против власти.

Но когда эта преданность превращалась в слепую собачью верность, становилось просто смешно.

Сасори давно уже расставил приоритеты, и на первом месте в их списке оказалась далеко не Деревня. Беднеющий, задыхающийся город, поражённый страхом, точно болезнью. Ошибка Казекаге. И Казекаге решился теперь на войну. Это нарушит мирный договор с Листом, ещё сильнее истощит Деревню, заберёт много времени у самого Сасори, он знал это: на Третью Великую он потратил семь чёртовых, пустых, бесполезных лет своей жизни.

Баки всё ещё внимательно на него смотрел.

«Если мне понадобится война, гражданская или нет, я её устрою, Баки, не беспокойся, — мрачно подумал Сасори. — Но сейчас в ней попросту нет смысла».

— Ты никогда не любил Лист, — подал голос тот, по-прежнему не сводя с него взгляда. — Удивлён столь хорошему твоему настроению.

— Любовь и ненависть слишком сильные чувства. Если бы я ненавидел всё, что когда-либо мне помешало, я бы ненавидел весь мир, — пожал Сасори плечами.

— Приказ есть приказ, — повернувшись к дороге, заявил Баки с воинской покорностью. — Твоя команда обязана пройти в последний этап.

— Пройдёт. — Никаких сомнений. — Моя команда — сильнейшие генины Песка.

— Я недавно узнал имя экзаменатора первого этапа, — чуть понизил тон Баки. — Морино Ибики.

— Любопытно, — равнодушно протянул Сасори, вспоминая, какой страх этот человек наводил на простых ниндзя. Многие на той войне предпочли умереть, но не попасть в плен к самому Ибики — непревзойдённому асу пыток и допросов. — Кажется, нынешнему поколению генинов не повезло.

— Не повезло не в том плане, в каком ты подумал.

— Что ты имеешь в виду?

— Я слышал, у него свои критерии проверки. — Баки действительно был встревожен. — Пусть твои будут осторожнее. Особенно…

— Знаю, — перебил его Сасори, поняв.

Говоря «особенно…», Баки точно хотел сказать: «…Гаара».

Именно его Сасори и увидел на крыше их временного дома. Баки тоже посмотрел наверх, заметив, что у Сасори завелась привычка разглядывать ночью крыши. Он не стал отрицать очевидное. Гаара не любил ночь и темноту, поэтому проводил свои бессонные бдения под открытым небом — отслеживал полнолуния.

Как обычно, он сидел на коньке крыши, ссутулившись и облокотившись правой рукой о правую ногу, бездумно глядя в пространство перед собой. Кто бы знал, сколько силы скрывается в теле, кажущемся столь слабым.

Сасори быстро пересёк улицу и в несколько прыжков поднялся на самый верх черепичной двускатной крыши, встав аккурат за спиной Гаары. Этого мальчишку даже нельзя было назвать худым или стройным. Скорее — тощим. И хотя Сасори, по обычным меркам, уже несколько месяцев как выправил и его питание, и тренировки, изменений не наблюдалось. Может быть, всё потому, что он не смог сладить с суточным режимом Гаары. Шукаку оказался сильнее Сасори и его знаний. Шукаку обеспечивал Гааре жизнь без сна, тогда как обычного человека такой режим давно бы убил.

Именно поэтому сомнений даже не возникло: Шукаку убивал Гаару. Постепенно. Незаметно. Как изощрённый невидимый неощутимый яд. Сасори так и не нашёл антидота и продолжал поиски.

— Ты ужинал? — всё-таки спросил он Гаару.

Несколько секунд заполнило молчание.

— Да.

— Чем?

— Тем же, чем Темари и Канкуро.

Сасори задавал этот простой вопрос по возможности каждый день, потому что до сих пор ощутимая часть ответов звучала как «нет». С Гаарой было непросто даже в таком тривиальном деле, как еда.

Вспомнив, с чем столкнулся в начале пути как наставника этой команды, Сасори с презрением подумал о Деревне: с Гаарой обращались, как со зверем, так почему все теперь так удивляются, что он им стал?