Гений

Проходят часы. Наконец доктор говорит, что я могу открыть глаза.

— Прекрасно, миз Айпэрис, — говорит он, набирая что-то на своем планшете. — Кашель, может быть, еще немного вас помучает, но, думаю, худшее позади. Можете остаться подольше…

Он улыбается, видя, как я раздраженно сдвигаю брови.

— …Но если хотите переселиться в вашу новую квартиру, мы организуем переезд сегодня же. В любом случае блистательный Президент надеется поговорить с вами до того, как вы покинете госпиталь.

— А как Дэй? — спрашиваю я с плохо скрываемым нетерпением в голосе. — Когда я смогу его увидеть?

Доктор хмурится:

— Разве мы не говорили об этом? Дэя выпишут следом за вами. Сначала он должен увидеться с братом.

Я внимательно изучаю его лицо. Доктор отвечает неуверенно, и на то есть причина. Это как-то связано со здоровьем Дэя. Я отмечаю слабое подергивание лицевых мышц доктора. Ему известно нечто неизвестное мне.

Доктор возвращает меня к реальности. Он опускает планшет, выпрямляется и натянуто улыбается.

— Ну, на сегодня все. Завтра начнем вашу формальную интеграцию в Республику, вы получите новое назначение. Через несколько минут появится Президент, у вас есть несколько минут, чтобы подготовиться.

С этими словами он и медсестры забирают аппаратуру и уходят.

Я сижу на кровати, устремив взгляд на дверь. Темно-красная накидка на моих плечах не спасает меня от внутреннего холода. К тому времени, когда появляется Анден, я вся дрожу.

Он входит со своей особой грацией, в черных бесшумных туфлях и форме, его волнистые волосы идеально уложены, очки в тонкой проволочной оправе аккуратно сидят на переносице. Увидев меня, он улыбается и салютует мне. Этот жест рождает мучительное воспоминание о Метиасе, и я несколько секунд смотрю в пол, чтобы собраться. К счастью, он принимает мой жест за поклон.

— Президент, — приветствую я его.

Он улыбается, его зеленые глаза оглядывают меня.

— Как вы себя чувствуете, Джун?

Я улыбаюсь в ответ:

— Вполне неплохо.

Анден усмехается и опускает голову. Он подходит ближе, но не пытается сесть рядом со мной на кровать. Я по-прежнему чувствую приязнь в его глазах, в том, как он ловит мои слова, каждый мой жест. До него наверняка дошли слухи о моих отношениях с Дэем. Но если он знает о нас, то ничем этого не выдает.

— Республика, — говорит он, смущенный тем, что я поймала его взгляд, — то есть правительство, признало вас годной к службе здесь, в Денвере, в прежнем звании агента.

Значит, в Лос-Анджелес я не вернусь. Последнее, что я слышала о Лос-Анджелесе: карантин сняли, после того как Анден объявил о расследовании предательства в Сенате; Рейзора и коммандера Джеймсон арестовали. Могу себе представить, как теперь Джеймсон ненавидит меня и Дэя… От одной только мысли о яростной гримасе на ее лице мурашки бегут по телу.

— Спасибо, — говорю я после паузы. — Я очень признательна.

— Не надо благодарностей, — отмахивается Анден. — Вы и Дэй оказали мне огромную услугу.

Я коротко, неформально салютую ему. Уже чувствуется влияние Дэя: после его импровизированной речи Конгресс и военные подчинились Андену — протестантам позволили вернуться по домам без всякого наказания и освободили (на условиях полицейского наблюдения) Патриотов, арестованных при покушении. Если Сенат днем ранее еще не опасался Дэя, то теперь они его боятся. Сегодня в его силах лишь несколькими хлесткими словами разжечь революцию.

— Но… — Анден понижает голос, вытаскивает руки из карманов и складывает их на груди. — У меня есть для вас другое предложение. Думаю, вы заслуживаете гораздо более высокой должности, чем агент.

Я вспоминаю наше путешествие в поезде и слова, замершие на его губах.

— И о какой должности вы говорите?

Только теперь Анден решается сесть на кровать рядом со мной. Он так близко, что я чувствую его легкое дыхание на своей щеке и вижу едва заметную щетину на его подбородке.

— Джун, Республика еще никогда не была так нестабильна, как сейчас. Дэй остановил страну на краю пропасти, но мне выпало править в опасные времена. Сенаторы делят сферы влияния, а многие люди в стране только и ждут, что я оступлюсь. — Анден замолкает на секунду. — То светлое мгновение не гарантирует мне вечной симпатии граждан, мне одному не удержать страну.

Я знаю, что он говорит правду. Вижу на его лице тень усталости и разочарования — слишком большая ответственность легла на его плечи.

— В молодости мой отец правил на пару с моей матерью. Президент и его принцепс. То время было вершиной его могущества. Мне тоже нужен союзник, умный и сильный, кого я мог бы наделить властью над Конгрессом.

Я непроизвольно задерживаю дыхание, когда начинаю догадываться о характере его предложения.