Гений

По периметру площади спецотряды полиции и солдаты безжалостно молотят людей дубинками, заталкивая их прозрачными щитами назад в толпу. Удивительно, что не стреляют. Руки трясутся от ярости. Нет ничего страшнее, чем сотни республиканских солдат, облаченных в безликое специальное снаряжение. Они выстраиваются темными рядами напротив безоружных людей. Я прижимаюсь к стене, несколько раз вдыхаю холодный ночной воздух, пытаясь успокоиться. Напоминаю себе о Джун, о ее брате, о Президенте, о том, что за некоторыми обезличивающими щитами солдат Республики стоят хорошие ребята, у них есть родители, братья, сестры, дети. Надеюсь, не палят из-за Андена, — видимо, он отдал приказ не стрелять в толпу. Я должен в это верить. Иначе не удастся убедить людей в том, что собираюсь им сказать.

«Не бойся, — шепчу я, крепко зажмурив глаза. — Ты не можешь позволить себе страха».

Я выхожу из тени, быстро добираюсь до угла по карнизу и перепрыгиваю на ближайший балкон. Смотрю на площадь внизу. Пуленепробиваемое стекло на целый фут выше меня, но я все равно чувствую, как сверху задувает холодный воздух. Я снимаю шапку и перекидываю через стекло. Ее подхватывает ветер, и она не сразу опускается на землю. Волосы падают мне на плечи. Я наклоняюсь, перекручиваю провода громкоговорителя и подношу его ко рту, как мегафон. Жду.

Поначалу никто меня не замечает. Но вскоре ко мне поворачивается одно лицо, — видимо, его привлекает отблеск моих волос. Потом еще одно. Потом еще несколько. Вскоре их уже десятки, люди показывают на меня. Рев и сердитые крики постепенно смолкают. Интересно, видит ли меня Джун? Солдаты на крышах берут меня на прицел, но не стреляют. Их взгляды прикованы ко мне в этом напряженном аду. Мне хочется бежать — поступить именно так, как поступал все последние годы жизни. Исчезнуть, спрятаться в тени.

Но на сей раз я не отступаю. Я устал убегать.

Толпа внизу затихает. Все больше людей поднимают ко мне голову. Поначалу до меня доносятся недоверчивые выкрики. Даже смешки. Я представляю, как они переговариваются: «Да не может это быть Дэй. Какой-то самозванец». Но с каждой минутой одобрительный шум нарастает. Теперь все обращают лица ко мне. Я перевожу взгляд на Андена, стоящего на балконе, — даже он смотрит на меня. Я задерживаю дыхание, надеясь, что он не прикажет стрелять. На моей ли он стороне?

Толпа скандирует мое имя: «Дэй! Дэй! Дэй!» — я не верю своим ушам. Они рады меня видеть, и их голоса разносятся по всем домам, по всем улицам. Я застываю со своим самодельным мегафоном в руке, не в силах оторвать взгляд от толпы. Подношу громкоговоритель к губам.

— Граждане Республики! — кричу я. — Вы слышите меня?

Мои слова несутся из всех громкоговорителей на площади и, насколько мне известно, из всех громкоговорителей страны. Это пугает меня. Люди внизу испускают приветственный вопль, от которого содрогается земля. Солдаты, вероятно, получили срочный приказ от кого-то в Конгрессе, потому что некоторые из них поднимают винтовки. Пуля ударяет в стекло, взрываясь искрой. Я стою неподвижно.

Президент жестом отдает приказ своей охране, они, все как один, прикладывают ладони к виску и что-то говорят в микрофоны. Может, он приказывает им обеспечить мою безопасность? Заставляю себя в это верить.

— Я бы на вашем месте не стал этого делать! — кричу я тому, кто выпустил в меня пулю.

«Не волнуйся», — уговариваю я себя.

Приветственные крики толпы переходят в рев.

— Конгресс, вы ведь не хотите восстания?

«Дэй! Дэй! Дэй!»

— Конгресс, сегодня я ставлю вам ультиматум. — Перевожу глаза на ближайший экран. — Вы арестовали нескольких Патриотов за преступление, в котором виновны сами. Освободите их. Всех до одного. Если вы проигнорируете мои требования, я призову народ Республики к действию, и вы получите революцию. Но, вероятно, совсем не ту, на которую рассчитывали.

Из толпы доносятся одобрительные крики. Скандирование достигает истерических нот.

— Граждане Республики. Послушайте меня. Сегодня я ставлю ультиматум всем вам.

Люди воодушевленно вопят, пока не понимают, что я замолчал. Они тоже стихают. Я подношу громкоговоритель ближе ко рту.

— Меня зовут Дэй. — Мой голос заполняет пространство. — Я боролся со всеми несправедливостями, против которых вы сегодня подняли свой голос. Я страдал от того же, от чего страдали и вы. Как и вы, я видел смерть друзей и близких от рук солдат Республики.

Гоню воспоминания, которые могут меня отвлечь, и приказываю себе: «Продолжай!»

— Я голодал, меня избивали, унижали. Меня мучили, оскорбляли, подавляли. Я жил вместе с вами в трущобах. Я рисковал ради вас жизнью. А вы рисковали жизнью ради меня. Мы рисковали жизнью ради нашей страны — не той страны, в которой живем сейчас, а той, в которой надеемся жить. Все вы вместе и каждый в отдельности — герои.