Гений или злодей

Может, он безумно обиделся на музыковедов, обошедших его участие в этой музыкальной истории. Может, решил, что истосковавшиеся по сенсациям исследователи уцепятся за любую сокрушительную версию. Словом, Михаил Г. сделал новое ошеломляющее признание. Классическую симфонию написал вовсе не неведомый композитор начала XIX века, а он, всем ведомый скрипач Одесской филармонии… А Овсянико-Куликовский — это просто миф, легенда, так сказать, музыкальный поручик Киже… Нет, нет! Как личность Овсянико-Куликовский существовал и даже владел крепостным оркестром, который действительно что-то такое исполнял в день открытия Одесского театра. Но никаким композитором он не был… Это все выдумал он, Михаил Г. В порядке шутки, этакого каприччио…

Это прозвучало, как удар грома, исполненный на самых больших литаврах. Вот это опус! Ведь за последнее время вся общественность не только уверовала в подлинность Овсянико-Куликовского, но и досыта начиталась биографических и теоретических статей о нем.

И тут разгорелись жаркие творческие препирательства.

— Злодей он, ваш Михаил Г., — разглагольствовали одни. — К чужой славе хочет примазаться. Типичный тип!

— А, может, гений? — с сомнением говорили другие. — Может, взял да и создал. Заперся, знаете, в кабинете, перестал ходить на совещания — и отобразил.

— Нет, злодей!

— Нет, гений, гений!..

И вдруг в нестройный ансамбль спорящих ворвалась одна трезвая нота:

— А что, ежели всерьез и глубоко разобраться и расследовать?

Наконец-то! Наконец-то были произнесены долгожданные слова. Разобраться. Всерьез. Глубоко.

Была наспех образована комиссия. Ей поручили в короткий срок разгадать тайну. В порядке разгадывания этой самой тайны один из членов комиссии зачем-то уехал на курорт, а другой углубился в собственные сочинения… К счастью, два музыкальных эксперта взяли на себя титанический труд выяснить, кто же наконец является создателем этой симфонии. Анализируя копию партитуры, исследуя все имеющиеся в архивах документы, разными тропами пришли они к одному неопровержимому убеждению: симфония написана высокоталантливым композитором середины прошлого столетия, имя которого, к сожалению, пока не установлено. Заслуга же Михаила Г. сводится к блистательному умению сделать на партиях наклейки и написать в стиле XIX века обложку партитуры. Довольно четко определилось, что Михаил Г. явно не гений, а злодей-мистификатор, поступок которого достоин самого сурового морального осуждения…

Казалось бы, все стало ясно и просто, как фортепианная гамма. Однако конца у этой интригующей музыкальной истории еще нет. Она обрывается, так сказать, на самом высоком регистре.

Бедная жертва фальсификации — маститый музыковед, видимо, построил себе столь прекрасные воздушные замки, что с него хватает их развалин… Он посылает в издательство вербальные ноты, сердито требуя обязательно опубликовать его высокоэрудированный труд.

— Но ведь Овсянико-Куликовский не существует как композитор, — упираются в издательстве.

— Он не существует, — я существую!

Но стоит ли делать из заблуждения общественное явление? Пусть некоторое время симфония будет числиться под заманчивой рубрикой «Произведение неизвестного автора». Истина иногда стоит того, чтобы ее искали несколько лет. Пусть ее и поищут квалифицированные исследователи — я интересовался именно этим, — почему-то до сих пор стыдливо стоящие на отлете: «Неловко как-то. Вон монографию создают, а мы — сомневаться». Пусть поищут… Только не было бы в таком деле, как научный поиск, карьеристской торопливости и младенческого легковерия. Касается ли это науки, техники или области, подведомственной пленительным музам. Чтобы не было того, о чем сказано небезызвестным классиком в нашем эпиграфе.

ТАРИФ НА ЧАС

Некоторое время назад в одну из поликлиник вбежал человек, физиономия которого отображала крайнюю грусть и разочарование в жизни.

— Где тут рвут жубы? — спросил он сдавленным голосом.

И хотя надвигался тот сумеречный час, когда врачи укладывали в матовые шкапчики пинцеты и ланцеты, этот пациент пробуждал сочувствие. И регистраторша, презрев расписание, пояснила бедолаге, как пройти к дантисту. И вот он вторгается в кабинет, смятенно косясь на адскую бормашину.

— Скажите «а»! — скомандовал врач. — Голубчик, так у вас типичный парадонтоз!

— Не может быть! — всполошился пациент. — А что это такое?

— Э! Что тут дискутировать? Придется на удаление потратить лишний час. А каждый час у меня тарифицирован. Так что за экстракцию резца номер шесть с вас причитается «Букет Абхазии», а уж коренной тянет на коньяк «Греми»…

— Ва! Что тут дискутировать? И «Букет» будет, и коньяк «Греми» будет. Только пусть жуб не будет…

Надо отдать должное доктору: и резец номер шесть и коренной зуб были извлечены с профессиональной сноровкой. Заодно у пациента были извлечены условленные подарки. Так что обе стороны разошлись по домам, весьма довольные друг другом.