Гений кривомыслия. Рене Декарт и французская словесность Великого Века

Но чтобы можно было бы до известной степени видеть, каким образом я рассматривал эти вопросы, я хочу поместить здесь объяснение движения сердца и артерий, первое и важнейшее, что наблюдается у животных и по чему легко судить обо всех других движениях. А чтобы излагаемое мною легче было понять, я желал бы, чтобы лица, несведущие в анатомии, прежде чем читать это, потрудились разрезать сердце какого-нибудь крупного животного, имеющего легкие, – оно совершенно подобно человеческому – и обратили внимание на две находящиеся там камеры, или полости. Одна на правой стороне, и ей соответствуют две весьма широкие трубки, а именно полая вена, главный приемник крови и как бы ствол дерева, ветвями которого являются все другие вены тела, и вена артериальная, неправильно так именуемая, ибо в действительности это – артерия, выходящая из сердца и разделяющаяся на многие ветви, распространяющиеся по легким303.

Вместе с тем философ сознает, что механистическая медицина, сосредоточенная на человеческой машине, не дает доступа собственно к человеку, или мыслящему субъекту. В одном из писем к отцу Мерсенну Декарт признавал, что вот уже 11 лет занимается анатомией и вивисекцией животных, но так и не продвинулся в понимании причин того, почему при болезни человека бросает в жар:

Множество и порядок нервов, вен, костей и прочих частей какого-нибудь животного отнюдь не показывают, что одной природы недостаточно для их формирования, если предположить, что эта природа во всем следует точным законам Механики и что именно Бог навязал ей эти законы. Действительно, я рассмотрел не только все, что Везалий и прочие пишут об анатомии, но и множество более частных вещей, нежели те, о которых они пишут, каковые я заметил, самолично занимаясь вивисекцией различных животных. Это упражнение, которым я занимался в течение одиннадцати лет, и, полагаю, не найдется ни одного врача, который всматривался во все это так пристально, как я […] Но я все равно не знаю, смогу ли вылечить горячку. Ибо мне думается, что я знаю животное вообще, каковое никоим образом ей не подвержено, но не человека в частности, который ей подвержен304.