Гении неба

Вдалеке действительно сидели на булыжнике две особи женского рода и неизвестного происхождения, но… Я бросил на них взгляд: на мой вкус они были уж слишком длинноноги и фигуристы. Вдобавок, красивы как-то чрезмерно. Это не вызывало доверия. Дело известное: такие, как правило, уж чересчур избалованы мужским вниманием, чтобы быть сколько-то порядочными. Ведь они настолько красивы, что им должны все прощать, не так ли? И уж если они снизошли до кого-то… И так далее, и тому подобное. Меж тем Тунг направился к ним. Мы, естественно, двинулись следом. Нас представили друг другу. Светловолосая длинноногая хищница оказалась предназначена Дэвиду. Ее звали Тьела, «тье» одним звуком с придыханием. «Мою» же крутобедрую боевую лошадь именовали Хайрой, что я немедленно мысленно переделал в «харю». Она была несколько выше Дэвовой «телки», скулы рельефнее выдавались на овале лица. Прич она таскала делово короткий, «под мальчика», из толстых чуть вьющихся волос цвета красного дерева. Дэв бурно выразил свое восхищение дамами, а я недоверчиво осмотрел и пробурчал что-то вроде бы как приветственное.

— Вот, значит, это и есть ваши помощницы на период монтажа снаряжения. Они удовлетворят все ваши потребности, — тоном благодушного родителя сказал Тунг. Дэв немедленно уточнил:

— Сексуальные тоже?

— Все без исключения, — рассмеялся Тунг.

Милостиво кивнул:

— Они будут осуществлять всякую помощь. Умений и знаний для этого у девочек достаточно.

— Обслуживание, что, обязательно? — хмуро поинтересовался я. Притворяться как Дэв что-то не хотелось. Тогда я еще серьезно относился к красивым женщинам: с серьезной неприязнью. Тунг посмотрел на меня, перевел взгляд на ставшие тревожными глаза Хайры:

— Но ты же не сможешь один в требуемые очень небольшие, кстати, сроки, смонтироваться?

Какое-то мгновение между мной и Хайрой висело ощутимое, обоюдное поле брезгливого равнодушия. Затем влез Дэв, нахально заглянул ей за вырез купальника:

— О, да тут получше, чем у твоей Сабрины, Вэри Биг Титс! Энди, какого черта?

Хайра словно и не заметила хамского поведения Дэва. Тунг спокойно объяснил:

— Вам никто ничего не навязывает. Нормы общения выберете сами.

— Ага! Всю дорогу никто ничего никому не навязывает, — ворчливо парировал я, — Вот только почему-то всю дорогу я пляшу под чью-то дудку.

— Он не в духе, — сообщил остальным приятель, — А знаете, почему? Он не получил на завтрак свою любимую, правую ручку мальчика трехлетки из племени тапуйя. Сожрал все привезенное мной в один присест вчера — вот и страдает без любимой человечины. Хайра, смотри, чтоб он и тебя не съел. Он может.

Хайра посмотрела на меня оценивающе. Казалось, перспектива быть съеденной ее не пугала. Хотя должна была бы вызвать непреодолимую фонтанирующую рвоту, как учил предмет сапиенсоведения.

— Там разберетесь, — сказал Тунг, — А сейчас пора за дело.

Я так и не понял: то ли сказанное расценили, как шутку, то ли считали для нас людоедство делом понятным и даже простительным. «Надо это выяснить. Насколько они знают нас?» — подумал я. На ходу бросил Дэву:

— Не забудь перед началом работ умилостивить Одина. Да будет Его дух благословен над нами!

— Да пребудет Его дух с нами, — отозвался Дэв, на ходу уловив мою мысль:

— Равно, как духи Тора, Вотана и Игера! Да помогут они ковать оружие!

Пояснил для девиц:

— Эти божества призываются только тогда, когда делают нож, меч или самострел. Еще — перед битвой, или когда выходят на разбой.

Купола лабораторий ничем не отличались от других. Красного, кирпичного цвета купола, со стандартными шлюзами, скручивающимися кверху как клоунские резиновые языки. Сплав с памятью делал это быстро и красиво: рраз и открыто. Собственно, сам купол был только поверхностным терминалом, лифтом в глубоко зарытую лабораторию. Лифт тоже ничем не походил на терранские, никаких тебе шахт, моторов и разных тросов с кабинами. Жестко запрограммированный проектор, вмонтированный в плоский пол купола. Достаточно зайти в белый круг в центре, как очутишься уже на другом круге — терминале. В терминале лаборатории. Такой же желто — красный свет, такой же купол со шлюзом. Только шлюз ведет не на «улицу», а в большой, округлый, с поднимающимся вверх к краям полом, по размерам не уступающий аудитории-2, зал. Я хмуро осмотрел «с порога» неплохие комбайны, анатомический лежак, энерговоды, протоки и синтезаторы. Все как надо. Тогда я опустился на колени и громко запел:

— Ах-х-хузо бел-лахи менташ шайтан эр-рахи-им, аллах акба-ар! — и повторил это раз пять максимально гнусаво и громко. Хайра терпеливо ожидала конца церемонии. Продолжая кланяться в разные стороны, я завел другое:

— Харекришнахарекришнакришнакришнахарехаре. Харерама, Харерама, Рамарама, Харехаре!