Гении неба

Касалось, вот он, весь на ладони — торгаш, заполучивший богатеньких покупателей. Но интуиция говорила, что далеко не так прост этот толстячок. От него, как и от его брата, неощутимо веяло опасностью. Незримой властью и большой кровью. Как, впрочем, и от Мани. С каждой минутой я все сильнее ощущал их общность и опасность, но посчитал себя достаточно хорошо закрытым для продолжения игры. Я уже знал этот запах. Залах империи. Я чувствовал себя посвященным, ради которого талантливые актеры разыгрывают особый, захватывающе интересный спектакль с неизвестным концом. Я надеялся на хороший финал и желал досидеть до него.

Действие второе. Выход госпожи Тхай, шутливо закрывающейся рукавом, молоденькой девушки, которая в дочери годится своему мужу. Естественно, красивой и неглупой. И не менее опасной. Женщины быстро находят общий язык и остаются в холле обсуждать побрякушки, мужчин, кулинарию и моды. Тхай, лучезарно улыбаясь, увлекает меня в святая святых — хранилище редкостей и древностей, расположенное в глубоких подвалах под его домом. Я улыбаюсь, киваю, одновременно слушая доклад вездесущей Валькирии, шепчущей «на ухо»:

— Некоронованный король воров, фальшивомонетчнков, контрабандистов и других «ночных людей». Подвалы дома плавно переходят в Пещеры Призраков, они простираются на добрую сотню километров. Имеют шесть ярусов, но не везде. Это целый подземный город. Здесь прячут тех, кого разыскивает «дневная» власть. Ночью они «выходят на работу», а под утро возвращаются домой, и так на протяжении десятилетий, почти всю свою жизнь. Здесь же обзаводятся семьями, рожают детей… Жуткое место, капитан!

Пользуясь старой техникой шептать, не шевеля губами, я чуть слышно поинтересовался:

— Ну а как же сочетается расположение хранилища с таким вот соседством?

— Глупый, — проворковала капсула, — Эти люди охраняют сокровища, прислуживают в лавке и вообще… Это государство в государстве, понял?

Тхай не слышал этого диалога. Он сопя возился с замком. Затем лязгнул металл, ювелир с видимым напряжением распахнул тяжелую, обшитую деревом дверь:

— Прошу Вас! Сюда я приглашаю очень немногих из своих посетителей, только настоящих знатоков…

Пригнув голову, я шагнул вперед и оказался в просторном помещении, занятом стеллажами, между которыми были оставлены узкие проходы. Чего и какого здесь только не было… Если что и объединяло все эти вещи — так только древнее происхождение и высокая стоимость. Из многочисленного ассортимента, представленного в хранилище, меня, как всегда, заинтересовали посуда, оружие и драгоценности. Я сразу же оценил и отложил в сторону прекрасной работы яшмовые чаши для вин, тончайшие, почти ничего не весящие и оттого же почти прозрачные. Их и в руки-то брать было боязно, казалось — от одного неосторожного прикосновения они превратятся в осколки. Тхай пыхтел за спиной в полном восторге:

— Демон меня раздери, до чего же приятно видеть действительно понимающего человека! Пока вы — первый, кто не обратил внимания на кубки Третьей Императрицы, пусть и золотые, и выбрал безусловно более древние, выполненные с величием простоты легендарные Яшмовые Чаши!

— Как можно сравнивать? — поддакнул я ему, — Напыщенное золото кубков чересчур тяжеловесно рядом с чудом чаш.

Оставив без внимания всю остальную посуду, мы с Тхаем с огромным наслаждением долго рылись в груде старинного оружия. Там он показал много любопытного, но сильнее всего меня пленили два огромных, широких меча. Они явно были и велики, и чересчур тяжелы для тхерран, эти льдистые метровые обоюдоострые лезвия без малейших следов коррозии, словно только что сделанные и отполированные, непривычно легкие для своих габаритов, но с истертыми до маслянистого глянцевого блеска широкими рукоятями, на которых как попало торчали редкие ложноножки непонятных металлических, по виду — медных наростов.

Видно было, что мечи — парные. Эти старинные, но от того не менее грозные клинки, совсем не похожие на прочее оружие тянули к себе. Они, как две собаки, казалось, просяще заглядывают в глаза: «Возьми нас к себе!». Я с огромным сожалением положил в конце концов их на груду прочего разнообразного вооружения. Тхай бесконечно удивился:

— Но позвольте, уж если эти мечи кому и подходят, то только вам! — От обиды и непонимания он даже забыл свою утомительную любезность, — Я бы уступил их относительно недорого. Да ведь они словно для вас делались!

— Это оружие слишком хорошо, чтобы спокойно висеть на стене. Оно просится в дело, — сказал я, — А я вовсе не воин. Я, если на то пошло, больше охотник.

Тхай тяжело вздохнул и заговорил про древние женские украшения, но все же то и дело оглядывался на отделанные тусклым золотом старинные ножны. Впрочем, я тоже постоянно поглядывал на лежащие клинки, все еще ощущая на ладонях приятное прикосновение их рукоятей… Слишком стремительно я преодолел с подачи Майи границу между мальчишкой и мужчиной, чтобы успеть стать равнодушным к хорошему, пусть и жутко старомодному оружию.