Гении разведки

А до Европы Бен прошел отличную стажировку в Нью-Йорке. Опытнейший нелегал Абель — Фишер, резидент советской разведки в Штатах, опять-таки по мифическому преданию, авторство которого принадлежит Молодому, увидев его впервые на конспиративной встрече, воскликнул: «Партизан!» Правдивость эпизода оставим на совести Конона.

Но вот то, что им пришлось не так долго проработать вместе, сомнению не подвергается. На связи с Молодым находились ценнейшие агенты-американцы — супруги Моррис и Лона Коэн. Так Лонсдейл набирался опыта. То, что он изучал в теории в подмосковной разведывательной школе, теперь приходилось осваивать на практике: устройство тайников, выемка и закладка информации, ее передача, встречи с агентами… Постоянная проверка, нет ли «хвоста»… Работа с Фишером и Коэнами пошла Бену на пользу.

Возможно (это всего лишь версия Трофима Молодого), но Центр специально, еще в США, познакомил его отца с Моррисом и Лоной. Трофим полагает: уже тогда планировалось, что в Лондоне они после вывода из США станут радистами Бена. Сам Конон Молодый уже в Москве любил повторять, и Трофим крепко его слова запомнил, что «успех в разведке всегда приходит по плану». Так и получилось, только в Англии Коэны работали уже под именами другими — Питера и Хелен Крогер из Новой Зеландии. А Питер Крогер, он же Коэн, в Москве незадолго до своей кончины рассказывал мне в подробностях: в Нью-Йорке именно Бен стал одним из наиболее приятных и доброжелательных его связных. Так что личный, чисто человеческий контакт, без которого в разведке сложно, был установлен еще в Штатах.

Но давайте вернемся в Англию, предлагает Трофим Кононович. Там его отец взялся за изучение китайского языка — на сей раз в Лондонском университете. Начинающему коммерсанту и студенту Гордону Лонсдейлу было уже, как и почти всем его однокурсникам, за тридцать. Возраст этот никого не смущал. Во-первых, война отодвинула для американцев и англичан сроки учебы. Во-вторых, брались штурмовать китайские иероглифы люди зрелые, имевшие уже по одному, а то и по два диплома.

Все они объясняли стремление освоить экзотический тогда для Европы и Штатов язык одним: страстным желанием сделать хороший бизнес в набиравшей силу громаднейшей азиатской стране.

Но еще в Москве, когда решалось, где приложить Конону лингвистические и прочие способности, было решено остановиться именно на китайском. В Центре справедливо рассудили, что и американская, и британская разведки перед отправкой в КНР направляют своих офицеров в университет, чтобы как следует подучить язык предполагаемого противника.

Что почти стопроцентно подтвердилось. Вместе с разведчиком из Москвы в университете китайский «грызли» его западные коллеги. Все они были выявлены Беном, данные на них переданы в Центр. Один из однокурсников даже признался ему на прощание: «Знаешь, Гордон, из всей нашей группы только ты и я — не разведчики».

Конону Трофимовичу тогда вообще пришлось нелегко. Автору учебника китайского языка надо было делать вид, что он его совсем не знает.

А однажды другой сокурсник из Израиля чуть не заставил Конона — Гордона рассмеяться и нарушить всю конспирацию. Учил пить фронтовика-разведчика русскую водку маленькими рюмками и крошечными глотками.

Вообще случалось со студентом Лонсдейлом немало любопытного. Как-то вместе с большой группой студентов с разных курсов они выехали на лоно природы. Среди загоравших и хорошо знакомые ему коллеги по учебе, и несколько впервые встреченных им молодых людей. Один из них и ринулся в речку, да как замахал руками, поплыв привычными у нас, однако совсем не принятыми в Британии саженками. Гордон наблюдал за ним с понятной тревогой. Как выяснилось, внимание на необычный стиль обратил не только он. После этого заплыва в университете студент тот больше никогда не появлялся. Осторожные расспросы Лонсдейла закончились ничем: уехал, куда-то перевелся. Короче — навсегда исчез.

В Англии Бен завербовал нескольких агентов, добыл немало ценнейшей информации. Получил он в том числе образцы военной химической продукции, разработкой которой как раз и занимались в секретной английской лаборатории в Портон Дауне немецкие ученые, служившие в годы войны еще Гитлеру. Кстати, отсюда и одна из сюжетных линий кинокартины «Мертвый сезон». В фильме штрихами, тонкими и не слишком автобиографичными, обозначена судьба советского разведчика Молодого, а не Абеля — Фишера, как до сих пор уверены многие этот фильм посмотревшие и полюбившие.

Успешно шла и коммерческая деятельность Бена. Он сэкономил немало средств для советской разведки. Игровые автоматы приносили Гордону Лонсдейлу немалые доходы, превратив его в независимого человека. Так что обычно непростой для разведчиков-нелегалов вопрос — как объяснить окружающим, откуда деньги — отпал сам собой. После того как в 1959 году Лонсдейл был удостоен золотой медали на Брюссельской международной ярмарке, сама королева присвоила ему титул сэра. Тут невольно вспоминается мне еще один герой этой книги — нелегал Григулевич, «дослужившийся» до звания посла.