Гении разведки

Есть основания считать, что работал и за линией фронта.

Для меня лицо Короткова хорошо знакомо. Я всегда всматриваюсь в кадры кинохроники, снятой в момент подписания Акта о капитуляции фашистской Германии в Карлсхорсте. Ведь там присутствовал и мой отец — фронтовой корреспондент Совинформбюро и «Известий». И всегда вижу высокого офицера — полковника, стоящего рядом с растерянным фашистюгой — фельдмаршалом Кейтелем. Это и есть Александр Коротков.

После войны Коротков возглавил нелегальную разведку. Затем помогал создавать органы безопасности в ГДР.

Но отношения с председателем КГБ СССР Александром Шелепиным не сложились. Их взгляды на грядущее развитие событий в Германии были крайне противоположны. В 1961 году после разговора с Шелепиным генерал-майор Коротков был почти уверен: из разведки при этом начальнике ему придется уйти. Но на следующий день на заседании в ЦК КПСС откровенный и стратегически обоснованный доклад генерал-майора Короткова о сложнейшей ситуации в ФРГ и в ГДР был неожиданно встречен с пониманием. Шелепин от выступления отказался. Вопрос об увольнении в такой обстановке был неуместен.

И Александр Михайлович отправился сбросить стресс на свои любимые динамовские корты. О матче с партнером — бывшим председателем КГБ СССР, а в то время уже начальником ГРУ генералом армии Иваном Серовым вспоминали потом многократный чемпион СССР по теннису Борис Новиков и его сын Андрей — корреспондент ТАСС. Коротков играл спокойно, уверенно подавал, передвигался по корту. Допустив две двойные ошибки на своей подаче, подошел к сетке. И упал, словно подкошенный. Новиков быстро подбежал к нему — Коротков был мертв: разрыв аорты.

Герой из «Мертвого сезона» Конон Молодый

Фронтовой разведчик Конон Трофимович Молодый превратился в нелегала сэра Гордона Лонсдейла. Об отце рассказывает сын — Трофим Молодый.

— Трофим, сразу вопрос: правда ли, что в годы войны ваш отец работал со знаменитым теперь нелегалом Абелем — Фишером? Сам читал, да и писал, основываясь на изданных за рубежом книгах, будто где-то в 1943-м юный Молодый, засланный в тыл к фашистам, был пойман и доставлен на допрос. А офицер абвера, это был Абель, его узнавший, надавал вашему папе пинков и буквально вышвырнул за порог.

— Сплошная трепотня, выдумка. Истина в ином. В годы войны отец действительно служил во фронтовой разведке артиллерийского дивизиона, с НКВД, понятно, никак не связанной.

Я был знаком с дядей Вовой Чеклиным, старшим его группы, в составе которой отец ходил за линию фронта брать «языков». Служили, как они говорили, «весело», но какое же жестокое было время. И Чеклин, умерший еще раньше отца, мне рассказывал, что после одной такой удачной зимней вылазки доложил он в штабе о взятом «языке» и возвращался знакомой всем его разведчикам тропинкой в их землянку. А его ребята понатыкали в сугробах замерзших мертвых немцев с оружием в руках. Идет дядя Вова такой спокойный, поворачивает к землянке — а тут фашисты. У него рефлекс — падает, стреляет чуть не в упор, а они стоят. И из-за бугорка — дикий хохот. Это его ребята. Что вы хотите. Молодые парни 1922 года рождения. Вот так они его разыграли. А отца призвали в 1940-м. Награжден двумя орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степени, медалями «За боевые заслуги», «За отвагу»…

Орден Красной Звезды получил весной 1945-го. Никак наши не могли взять Кенигсберг. Нужен был хороший «язык», не солдат, а у разведчиков — ну никак. И наткнулись они на какое-то странное место: ворота, въезжают автомобили и словно под землю проваливаются. Причем днем машины все больше обшарпанные, вечерами — «мерседесы», «опели». Подобрались разведчики поближе, разузнали. Оказалось, что в подземном бункере разместили немцы публичный дом. Утром туда — солдаты, вечерами — уже офицеры. Наши их накрыли, захватили кучу офицеров. Командиру группы — Боевое Красное Знамя, отцу, тогда лейтенанту, — Красную Звезду.

— Это чем-то отдаленно похоже на то, что приходилось делать во внешней разведке уже после войны. Только не брать «языков», вербовать нужных и важных людей.

— До внешней разведки надо было еще «доехать». Расписался отец на рейхстаге, и в 1946 году он, уже демобилизованный старший лейтенант, погнал домой на трофейной легковушке. И под Москвой его остановили, машину отобрали.

— Так ведь только под Москвой. Надо было проехать через всю Европу. Это мог сделать лишь человек, наделенный определенными способностями. Тут тоже проглядывается будущий разведчик.

— Возможно, но до разведки было еще далеко, — замечает Молодый-младший.

А я бы сказал, что дорогу к ней Конон Молодый прокладывал сам. Сознавал ли, что ждет его? Не уверен. Но, демобилизовавшись, фронтовик Молодый без всякой помощи поступил в престижный московский институт. Был человеком способным, учился хорошо. Особенно здорово давались языки. Английский — как родной, с американским произношением.