Гения убить недостаточно

Под Севером и Югом я подразумеваю две зоны мира, два глобальных мировых пространства – монголосферу и средиземноморскую ойкумену. Меня всегда завораживала граница этих двух миров. Думаю, что эта граница имеет скорее метафизический, чем физический характер. Тот факт, что античная ойкумена не распространилась дальше Приазовских степей, на мой взгляд, не связан с климатическими, ландшафтными или социально-историческими условиями. Так устроен земной шар. Он не является однородным пространством. Последним античным городом в северо-восточном направлении от Рима был Танаис, развалины которого были открыты полтора столетия назад в дельте Дона. Но вот что удивительно: с другой стороны, монгольская ойкумена, или монголосфера, которая тоже занимала полмира и была не менее активной, зеркально застыла здесь же – в районе города Танаиса, где в Средние века возникла Тана – город-колония Венецианской республики (на территории современного Азова). И хотя монголы однажды и доскакали до Адриатики в бешеной погоне за венгерским королем Белой IV, это было случайное и эпизодическое проникновение. Консулом и послом в Тане был один из аристократов Венеции Якопо Корнаро, которого избрал на этот пост венецианский Большой совет во времена Золотой Орды. Здесь же постоянно находились послы и должностные лица Венецианской республики, которые общались с вельможами монгольских ханов и с самими ханами. Это был интернациональный город, находившийся, так сказать, во власти разных властей. В Тане – вот так, лицом к лицу и пространством к пространству – сходились Италия и Монголия. Примечательно, что и сам город имел сразу два названия: ордынское – Азак и итальянское – Тана. Это было место, где кончалась средиземноморская и начиналась монгольская вселенная (или наоборот). На границе же находился особый, промежуточный мир, обладающий ярко выраженной двойственностью.

Возвращаясь к началу нашего разговора о воздействии пространства на душу и сознание, я могу сказать, что лично для меня это воздействие особенно сильно ощущается в таких пограничных зонах, как Донская степь. Ее пограничность не имеет никакого отношения к политической или физической карте мира. Это сверхчувственная граница двух разных вселенных – средиземноморского круга и монголосферы. Именно на Нижнем Дону всегда соприкасались эти две области мира. И здесь происходила некоторая диффузия мировых пространств, по-разному устроенных и по-разному воздействующих на сознание.

В этом двойном воздействии на чувства для меня и заключается самая большая ценность южнорусских степей, которые способны открыть сознанию выход в обе области мира, если сознание, разумеется, не заколдовано границами империй, союзов и ханств.

Иов между Богом и сатаной

Сюжет этой стихотворной ветхозаветной книги, созданной предположительно в одиночку немыслимо дерзким либо блаженным поэтом, ошеломителен.

Яхве – он же Шаддай (другое имя Бога) – принимает на небесах явившихся к Нему ангелов. Среди них – сатана. Бог спрашивает у сатаны, откуда тот пришел. Сатана отвечает, что пришел он отовсюду: «Я ходил везде по земле и исходил ее». Тогда Шаддай задает сатане другой вопрос. Обратил ли он внимание на Его раба Иова? «Ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный и справедливый, богобоязненный и далекий от зла», – говорит Вседержитель.

Между Богом и сатаной завязывается жестокий – жесточайший для Иова – спор.

Сатана дает понять, что он хорошо знает упомянутого человека. Это тот самый праведник из страны Уц (считается, что она находилась на северо-западе Аравии), который имеет семерых сыновей, трех дочерей, множество рабов, верблюдов, овец и который «велик более всех сынов Востока».

Откровенно провоцируя Шаддая, сатана заявляет, что богобоязненным и непорочным Иову быть легко. Ведь это Бог оградил его дом от всех бед и напастей, благословил его труды и распространил его стада по земле. А вот если Яхве лишит Иова всего достояния, то он, несомненно, проклянет Бога.

Яхве принимает вызов. Стараниями наветчика судьба Иова брошена на кон. Шаддай отдает ее в руки сатаны, позволяя ему лишить Иова всего, за исключением жизни и здоровья. «Вот, все, что у него, в руке твоей, только на него (самого) не простирай руки твоей», – говорит Яхве сатане. И сатана удаляется, заручившись этой санкцией Бога на изменения в жизни праведника.

На Иова, ничего не ведающего о споре на небесах, одно за другим обрушиваются несчастья. На его стада нападают обитатели Южной Аравии савеяне и, перебив всех рабов-пастухов, угоняют волов и ослиц. Вслед за этим гибнут от ударов молний все его овцы вместе с пастухами. Восточные соседи халдеи забирают его верблюдов и убивают смотревших за ними слуг.

Но эти беды – только прелюдия к страшной трагедии.

Под напором бури рушатся стены дома, где собрались на трапезу семь сыновей и три дочери Иова – все они гибнут под обломками строения.