Гениталии истины

Мишутка приподнялся на локтях и кивнул снизу вверх, выражая, таким образом, внимательное ожидание.

– Ты, конечно, слышал, – начала Тяпа, – что когда-то вместо этого гадостного мирка, именуемого суровой реальностью, повсюду был Рай.

– Ну?

– Господи, да что ж ты нукаешь-то всё время? Разве ты не понял, что это меня раздражает?

– Да понял я, понял. Ну?

– Так вот, мир некогда был совсем другим. Совсем-совсем другим, понимаешь?

Мишутка хотел было снова понимающе нукнуть, но в последний момент Господь надоумил его заменить этот «нук» на кивок. (Поскольку он был всесилен, то мог даже это, а не только кидаться бомбами в оных плюшевых горемык.)

– Вот, – продолжала Тяпа, – и главным отличием Рая от Мира было то, что там всё всем всегда было можно. Совсем всё, совсем всем! И никому там ни от чего не становилось никогда больно. И смерть там хотя и была, но совсем иная, чем теперь. Просто… одни предпочитали Жизнь, а другие – Смерть, но всё это было делом вкуса на уровне наших споров о том, с какой стороны разбивать яйцо.

– Угу. – снова кивнул Мишутка.

– Всё было иначе и было это воистину хорошо!

«Ничего себе – “воистину”! Набралась словечек! Совсем девке крышу война свернула!» – подумал про себя медвежонок.