Геноцид и массовые репрессии

«На юго-западе провинции Хэнань, — писал французский журналист Ж. Видаль (кн. Куда ведет Китай группа Мао Цзе-дуна. М. 1967), — в уезде Ю, у подножия одной горы, мне довелось осмотреть такой «центр производства стали». Из соседних коммун сюда стянули 20 тысяч крестьян, чтобы они добывали руду и по «местному способу» превращали ее в чугун, а затем в сталь. Издалека на сотнях тачек и лошадей доставлялся уголь. Все эти люди и транспортные средства были нужны на полях. В 1959 г. официально объявили, что произведенная таким образом сталь непригодна для промышленного использования. Ее даже не стали учитывать в показателях выполнения плана. Часть металла пошла на изготовление лопат и мотыг, себестоимость которых оказалась непомерно высокой.

На обратном пути из уезда Ю, следуя по провинции Хэнань, я пересек огромные хлопковые поля» Урожай гнил на корню».

Во всем Китае на строительство и эксплуатацию «маленьких домен» было мобилизовано около 60 миллионов человек. Таким образом, сельское хозяйство полностью лишилось этой крайне необходимой ему рабочей силы.

В декабре 1958 г. Центральный Комитет КПК, собравшись в Учане, принял резолюцию «О некоторых вопросах, касающихся народных коммун». Подтвердив положения августовской резолюции, этот документ все же содержал некоторые важные уточнения.

«Основываясь на обильных урожаях, — говорилось в последней резолюции, — многие народные коммуны применяли систему вознаграждения, сочетающую бесплатное снабжение с денежной оплатой… Семьи, для которых вопрос ежедневного пропитания некогда был предметом весьма серьезных забот… отныне могут «есть и ничего не платить». Иными словами, теперь к их услугам самая значительная и надежная общественная помощь».

Увы, эта помощь продолжалась всего несколько месяцев. 1959, 1960 и 1961 годы прошли под знаком тяжелых недородов. В резолюции вновь говорилось о «коммунистических факторах, значение которых по необходимости должно постепенно нарастать. Разумеется, нельзя игнорировать или тем более задерживать этот ход развития и отодвигать коммунизм в какое-то далекое будущее». Однако несколько дальше в резолюции отмечалось:

«В целях поощрения трудового энтузиазма членов коммун, а также более полного удовлетворения совокупности всех их повседневных нужд коммуны должны постепенно увеличивать своим членам заработную плату. Всякая преждевременная попытка отойти от принципа «каждому по труду» и заменить его принципом «от каждого по потребностям», то есть попытка прийти к коммунизму, когда условия для него еще не созрели, является, безусловно, утопической концепцией, которая не может привести к успеху».

В период 1958–1962 годов народные коммуны, хотя и сохранившие свое название, не были полностью реорганизованы. Произошла эволюция, совершенно противоположная той, какую предсказывали в пору их образования.

В 1958 г. народная коммуна и даже более того. Газета «Жэньминь жиабо» ставила в пример коммуну «Чанч-жэнь» (провинция Аньхой), где «все крестьянские дома принадлежат коммуне». В начале осени 1958 г. такая «коммунизация» личного имущества была проведена во многих районах страны.

«Временный устав коммуны «Вэйсин», который приводился в качестве типового образца, предусматривал, что «члены сельскохозяйственных кооперативов, переходящих в коммуны, передают последней все участки земли, находящиеся в их личном пользовании, а также сдают ей в общественную собственность все принадлежащие им средства производства… строительные участки и так далее».

В провинции Хэнань коммуны стали владельцами швейных машин, некогда приобретенных крестьянскими семьями. В районе Баодин (провинции Хэбэй) крестьян обязали сдать в коммуну личные велосипеды.

Тогда крестьян призывали искать и находить свое счастье в «великой семье», то есть в коллективной жизни коммуны, построенной по образцу военных организаций, но отнюдь не в «малой семье», то есть в родном семейном очаге.

В январе 1959 г. печать сообщала о дискуссиях, вызванных подобными представлениями о «семейной жизни». «Жэньминь жиабо» опубликовала 8 января 1959 г. статью «О связи между коллективной жизнью и личной свободой после основания народных коммун».

В ходе дискуссии, состоявшейся в коммуне «Наньван» (провинция Шаньси), «один крестьянин заявил, что народная коммуна принесла с собой коллективную жизнь, но оставила мало места для личной свободы в связи с «военизированной организацией» и так далее. Некоторые люди разделяют это мнение, писала «Жэньминь жиабо».

Тринадцатого января та же газета сообщала о другой дискуссии, происходившей в коммуне «Суньхуа» (тоже в Шаньси):

«Вначале слово взял крестьянин Цзань Се-дун. Он сказал, что сейчас все питаются вместе. Существует ли еще семья? По-моему, моя семья уже не моя семья, а только спальня, потому что каждый день я прихожу домой, только чтобы лечь спать…»