Генри хочет жить!

– Потому что ты о нём думал перед смертью, как раз в тот момент, когда я пришёл в этот мир и стал бороться с тобой, за право занять тело… ты думал, как раз об этом месте, и это уже мне нужно задавать вопрос, почему ты хотел попасть сюда?

– Кхм… ну…

– ПРИНЦ! Вы скажете мне хоть что-нибудь?! Явились сюда неожиданно, испугали меня безумно, и сейчас просто сидите и молчите! Что вообще… а в прочем ладно, я просто позову Люсильду, пусть она с этим разбирается! А с меня довольно вашего молчания и этого взгляда в пустоту!

Вот за что Генри любил Софи – так это за её пылкий характер. Но любил он это в постели, а не в моменты ссоры! К тому же, вспомнив монструозную тётушку Люсильду, хозяйку этого притона, Генри мгновенно позабыл о беседе с демоном, вскочил с пола и погнался за Софи, с целью остановить, пока не стало слишком поздно. К счастью, Софи не успела выйти из комнаты, и Генри поймал её у самого выхода. Он схватил Софи за плечи. Развернул к себе и крепко впился в нежные губы…

Поцелуй получился столь сильным и страстным, что после него обоим любовникам пришлось взять небольшую паузу и отдышаться, а дальше… происходило то, за что Генри страстно, до невозможности, любил Софи… и то самое, за что была выплачена весьма крупная сумма золотом.

Казалось бы, откуда у Генри могли взяться деньги на оплату этих самых услуг? Тем-более, учитывая те факты, что Софи стоила дорого, а королевство прозябало в бедности. Тут всё очень просто, бедность в понятии королевства штука весьма вольная, ведь то, что для обычных крестьян кажется огромным богатством, то для дворянина кажется сущей мелочью, которую не жалко потратить и на коня; так и бедное королевство считается бедным лишь среди других королевств, в то время как казна его отнюдь не пуста, и золото там имеется, и измеряется мешками, а не монетами.

***

После доброй сладкой ночи Софи уснула. Был почти рассвет, но Генри уснуть не смог. Он сидел подле кровати, голова его покоилась на шёлковых простынях. Он смотрел в потолок своими ясными голубыми глазами и никак не мог понять суть природы возникновения в его душе тоски и пустоты, после долгого потрясающего соития, после которого ему всегда раньше было хорошо, сейчас же он тосковал, все его движения казались механическими, как полезной бывает тренировка на мечах или езда на коне, так и это занятие этим самым вместе с Софи, впервые за всё время не принесло Генри никакого душевного удовольствия. И почему так? Этим вопросом и задавался Генри, а мысли его прочитал демон, сидящий внутри, он же на вопрос и ответил, ведь ему совершенно надоело слушать, как парень плутает в догадках, не в состоянии выдержать тяжесть тоски:

– Не переживай, человечишка, все твои проблемы возникли… скажем так, из-за меня.

– Что?

– Да-да, не убивайся так, это я занял часть твоего сердца, которая пустовала, ту самую, которая отвечала за инстинкт сношения и привязанности к самкам.

– То есть ты… это ты! Это из-за тебя лучшее занятие на свете, то, ради чего я жил эту жизнь, теперь не приносит никакого удовольствия?!

– Ты перебарщиваешь, человечишка… к тому же я тебя спас, и ты мне теперь обязан.

– Насколько я помню ты тоже от чего-то бежал, так что кто кому ещё обязан?! Да и зачем мне жизнь без любви?!!

– Да брось ты… есть же и другие грехи, как-нибудь ублажишь себя иначе.

– И как спрашивается?! А самое главное, на что?!! Доступ к казне папеньки мне теперь закрыт! Как только я появлюсь во дворце, меня сразу же схватят и проведут новый ритуал!

– Нет! Этого допускать никак нельзя!!! – голос демона показался Генри испуганным. – К тому же… у меня есть одна мысль на счёт злата… ты же помнишь, как выглядит место где у вас лежит злато? Ты же бывал там, верно?

– Допустим…

***

Чуть позже, утром этого же дня, казначей королевской казны не досчитался в этой самой казне одного маленького мешочка, в котором хранилось золото.

Утрата денег грозила казначею эшафотом, ведь мешочек с золотом предназначался для уплаты новой партии бочек с Броманским вином – любимым вином самого Августа Четвёртого, короля Фриласа!