Генри VII

В любом случае, освобождены были отнюдь не все «политические» — граф Саффолк, во всяком случае, остался за решеткой. Ричард, его брат, в свое время поступил на военную службу во Франции, и его там было не достать, но вот бедняжке Эдварду в семье достались все амбиции, но не таланты. Позволив использовать свою персону в играх без правил между международными политическими силами, он оказался в роли разменной монеты для красавчика Филиппа Бургундского, который выдал его англичанам не поморщившись. Император Максимилиан хотя бы взял с Генри VII слово, что тот сохранит Саффолку жизнь, но теперь данное слово потеряло силу, и, говорят, в своем устном завещании сыну король настаивал, чтобы Гарри казнил Саффолка немедленно после его, Генри VII, смерти. Но кто мог сказать наверняка, что говорил или не говорил король своему наследнику в приватной беседе? Утверждал же Гарри, что он женится на Катарине по воле батюшки!

Король Генри VIII на пути к открытию парламента 4 февраля 1512 года.

Эдвард Стаффорд, 3-й герцог Бэкингемский, идет впереди, неся государственный меч. Другой пэр держит Cap of Maintenance

[151].

Деталь из

«Шествия парламента 1512 года», библиотека Тринити-колледжа, Кембридж

Что касается Бэкингема и Нортумберленда, то отношения у них не сложились и с молодым королем. Гарри, конечно, назначил Бэкингема главным коннетаблем Англии, но только на один-единственный день своей коронации. В сети можно видеть списки, в которых Эдвард Стаффорд числится на этой должности и с 1509, и с 1504, и даже с 1485 года до конца своей жизни, но на самом деле, Генри VIII по сути упразднил эту должность, забрав её в прерогативы королевского дома, и после его коронации лорд старший коннетабль назначался королем только для коронационных формальностей[152]. Бэкингем, рассматривающий этот титул как наследственный, был в бешенстве. И да, раздутое ЧСВ перевесило и благодарность за снятые бонды в частности, и здравый смысл в целом.

Что касается Нортумберленда, то и в его случае сын-король продолжил то, что начал его отец — озаботился тем, чтобы региональная власть дома Перси оставалась ослабленной. Генри VII не вернул воспитаннику короны все земли, принадлежавшие его отцу, который подозревается в предательстве Ричарда III. По поводу жарких дискуссий о том, был ли 4-й граф предателем или нет, я бы посоветовала довериться суждению самого Генри VII, отщипнувшего от наследства 5-го графа изрядный шмат владений, и отдавшему их Томасу, лорду Дарси, укрепив его влияние на севере. Думаю, что Генри VII не доверял дому, способному несколько раз предать своих господ (ведь Ричарда II предали именно они, и потом попытались провернуть тот же финт с Генри IV, но безуспешно, а потом уже успешно с Ричардом III). Точно так же этот король не доверял и Стэнли, которые, несмотря на видимые и пустые изъявления привязанности со стороны пасынка сэра Томаса, никогда не поднялись при нём до того положения могущества, которое занимали ещё при преданном ими Ричарде III.

Как бы там ни было, после освобождения Генри Алджернона Перси от тягот бондов и половины гигантского штрафа за несанкционированную королем женитьбу (первую половину он успел выплатить), Генри VIII хладнокровно утвердил вышеупомянутые земли за Дарси, хотя Нортумберленд считал их, конечно, своею собственностью. Но Дарси как был сделан Хранителем Восточной марки покойным королем, так им и остался при новом, да ещё был, вдобавок, пожалован титулом Хранителя королевских лесов к северу от Трента.

Выбор Дарси в роли противовеса влиянию Перси был не случаен. Род Дарси жил на севере со времен Завоевателя, но при этом плотно оставался в рядах джентри. В ряды аристократии Дарси не лезли, и за титулами не гонялись. Томасу Дарси просто случилось оказаться, на должности коннетабля Бамборо Кастл и капитана Бервика, плотно вовлеченным в деловую переписку с всесильным Фоксом, оценившим деловую смекалку этого вояки. А тут ещё вояка женился на приятной вдовушке из рядов джентри, которая вдруг оказалась вдовой одного графа Вестморленда из Невиллов, и матерью другого. И этот юный Ральф Невилл был потом помещен на прохождение пажеской подготовке не куда-то, а к Бэкингему! Очаровательно, не так ли?