Генрих IV

Гугенотские депутаты были людьми упрямыми. Прошли недели, а представители французского короля все еще не могли добиться удовлетворения своих требований ни по крепостям, ни по религии в судебных {182} округах, ни по смешанным судебным палатам, ни по амнистии за последние насильственные действия. 13 февраля собрание зашло в тупик. Вечером депутаты явились к королеве-матери и надменно объявили о своем отъезде. Екатерина пришла в ярость и пригрозила повесить их как мятежников. Генрих на следующий день созвал депутатов: если они не умерят своих требований, он лишит их своего покровительства и оставит один на один с лангедокцами-католиками. Депутаты вручили ему список 59 городов, которые они хотели бы сохранить, и молча удалились. Екатерина приказала немедленно возобновить переговоры, которые закончились 18 февраля.

Формирование смешанной палаты и амнистия были утверждены без всяких трудностей, предметом спора стали укрепленные города. Помимо 8 городов, которые были отданы гугенотам по Бержеракскому мирному договору, они получили еще 14, хотя и на шесть месяцев. Это была настоящая победа. Неракский договор, по существу, должен был бы носить название «Мир короля Наваррского». В глазах депутатов от Гиени и Лангедока теперь он стал их истинным покровителем и защитником. Более того, он расширил сферу своего влияния: протестанты Дофине поручили ему представлять свои интересы в переговорах с королевой-матерью. Так он постепенно становился главной объединяющей фигурой всего Юга. {183}

Глава двенадцатая. Тщетные усилия любви.1576-1582

После подписания мирного договора королева-мать покинула Нерак. Генрих впервые остался наедине с женой. Маргарита блистала перед ним своим изяществом и красотой, расточала сокровища своего ума. Она была его верной помощницей во всех его делах. Если Генрих и не был в нее сильно влюблен, он тем не менее испытывал к ней нежность, уважение, благодарность и доверие.

Ад в По

Генрих понимал, что появление перед своим народом практически холостого короля рядом с царственной супругой увеличивает его авторитет, поэтому он показал Маргариту во всех своих владениях. После Фуа он привез ее в Беарн. 25 мая они прибыли в Коарраз, где Генрих, возможно, рассказывал ей о своем деревенском детстве. На следующий день они торжественно въехали в свою столицу По. Навстречу им {184} вышли члены городской магистратуры, и они двинулись вдоль домов, фасады которых были обтянуты зеленой тафтой. Супруги поселились в старом замке Гастона Фебюса и Генриха д'Альбре, почти лишенном внутреннего убранства, так как Генрих приказал перевести в неракский замок самые красивые гобелены и мебель по случаю прибытия двух королев.

Однако для принцессы Валуа было все едино, что По, что Нерак, и пиренейский пейзаж не тронул ее сердца. К тому же она знала, что жители Беарна вообще, а По в частности ее не любят — она была для них шпионкой своей матери и папской интриганкой, прибывшей погубить дело Жанны д'Альбре. Маргариту с ее покойной свекровью объединяло то, что она не шла ни на какие уступки в вопросах веры. Она искренно верила в превосходство католичества, в котором была воспитана. К тому же она получила хорошее теологическое образование, читала святого Августина и Бернара Клервосского, была красноречива и умела защищать в спорах свою религию. Она, безусловно, не отказалась от мысли убедить своего мужа отречься от протестантства. Екатерина в этом полностью на нее полагалась. Во время путешествия королевы рассчитывали свой маршрут так, чтобы на большие религиозные праздники оказаться в католических городах, где не были разрушены церкви. Троицын день пришелся на 7 июня 1579 г. Маргарита уже две недели жила в По. Тогда-то и случилось то, что неизбежно должно было произойти.