Генрих Шестой глазами Шекспира

– Скажу тебе прямо: я хочу с тобой переспать, – заявляет он грубо и определенно.

– Скажу вам прямо: лучше я буду спать в тюремной камере, – отвечает леди Грей.

– Тогда не получишь владений мужа.

– Значит, моим вдовьим достоянием останется моя честь. Я не собираюсь покупать земли ценой утраты чести.

– А как же дети? Твой отказ пойдет им во вред, они останутся нищими.

– Ваш отказ в ответ на мою просьбу тоже пойдет им во вред. Вижу, вы веселитесь, а для меня вопрос очень серьезен. Прошу вас, скажите определенно: «да» или «нет». Я могу надеяться на то, что мне вернут земли?

– Да, если ответишь согласием на мое предложение. И нет, если откажешься.

– Нет, ваше величество. Ходатайству конец.

Глостер шепчет брату:

– Он ей не понравился. Смотри, какую мину скорчила.

– В жизни не видел, чтобы кто-то так топорно ухаживал за женщиной, – отвечает Кларенс.

Эдуард размышляет вслух, оценивая ситуацию:

– Скромная, но, несомненно, умна. Вполне годится королю, соответствует. Она будет или моей любовницей, или королевой.

И уже громко обращается к леди Грей:

– Что если бы король взял тебя в жены?

– Сказать такое легче, чем сделать, – резонно отвечает вдова. – Я ваша подданная, стало быть, гожусь только на роль временной забавы, а никак не супруги.

– Но я хочу обладать тобой! – настаивает Эдуард.

– Вряд ли у вас это получится. Для королевы я слишком ничтожна, а для любовницы – слишком честна.

– Но я же сказал: будешь королевой!

– Государь, вам будет неприятно, когда мой сын станет называть вас отцом.

– Ерунда! Я холост, и у меня куча внебрачных детей, я всех их люблю и счастлив, что они у меня есть. И твоих детей буду любить точно так же.

Глостер шепотом замечает:

– Он перед ней еще и исповедуется!

– Да ладно, это же все часть любовной игры, – отмахивается Кларенс.

Король вдруг обращается к братьям:

– Хотите знать, о чем мы разговаривали?

Получается, он уверен, что Глостер и Кларенс ничего не слышали.

– О чем бы вы ни говорили, но даме разговор явно не понравился, – отвечает Глостер. – Она выглядит расстроенной.

– Вы удивитесь, если я скажу, что сосватал ее?

– Кому? – спрашивает Кларенс, старательно делая вид, что они с Ричардом ничегошеньки не слышали.

– Да самому себе, – весело отвечает король.

Братья принимаются шутить, дескать, это было бы просто чудом и все в таком духе.

– Шутите-шутите, а я вернул ей все владения мужа, – самодовольно сообщает Эдуард.

Входит дворянин с новостью: Генрих захвачен, взят в плен и приведен к воротам замка.

– В Тауэр его! – отдает распоряжение король. – А вы, братья, пойдите к тому, кто его поймал, и расспросите, как дело было.

Затем протягивает руку леди Грей.

– Идем. Лорды, окажите этой даме почет.

Уходят все, кроме Глостера, который принимается ставить нас в известность о своих планах и заботах. Ставит долго, целых две страницы сплошного монолога. Но этот монолог, право же, стоит того, чтобы его пересказать. Его можно разделить на три условные части.

Часть первая: реально ли Ричарду Глостеру самому стать королем?

Это сложно. Хорошо бы, конечно, чтобы Эдуард «все силы, кровь и мозг» растратил на политику и войны, тогда есть шанс, что на производство детей уже мало что останется. Но даже если у короля не будет законного потомства, это не решит проблему полностью, потому что следующим на очереди к трону стоит брат Джордж, герцог Кларенс, и его дети. И вполне может возникнуть на горизонте свергнутый король Генрих Шестой со своим сыном Эдуардом. То есть между Ричардом и троном народу пока многовато. Похоже, о власти остается только грезить…

Часть вторая: а чем же себя порадовать, если не королевской властью? «Но если Ричард не получит царства, – каких ему ждать радостей от мира?»

Тут тоже все непросто. Нарядиться в яркие одежды и пленять красавиц? «О жалкая мечта!» Это будет потруднее, чем двадцать раз стать королем, ведь Ричард проклят еще в утробе матери. Мать, как уверен Глостер, «природу подкупила взяткой», чтобы ребенок получился уродом с сухой рукой и горбом на спине. Да еще и ноги разной длины достались. Он весь «как хаос». Разве можно любить такое чудище? «О, дикий бред – питать такую мысль!» Но если отказаться от радостей любви и обладания красивыми женщинами, то единственное, что остается, – это грезить о троне. «Всю жизнь мне будет мир казаться адом, пока над этим туловищем гадким не увенчает голову корона». Только вот как эту корону добыть? А добыть надо непременно, чего бы это ни стоило, иначе не будет сердцу покоя.