Генрих Шестой глазами Шекспира

В разговор вмешивается Оксфорд и строго возражает Уорику, дескать, если называть Генриха Шестого захватчиком, значит, все достижения его предков больше ничего не значат.

– Если вы отвергаете Ланкастеров, – говорит он, – значит, не признаете и Джона Гонта, который был отцом нашего славного короля Генриха Четвертого и одержал великие победы в Испании, и самого Генриха Четвертого, мудрейшего короля, и его сына Генриха Пятого, «что нам всю Францию завоевал».

Уф-ф! Во-первых, кто такой этот Оксфорд и откуда взялся? Это Джон де Вер, 13-й граф Оксфорд; его отец и старший брат были осуждены и казнены в связи с заговором против короля Эдуарда Четвертого. Случилось это за два года до того, как Эдуард женился на Елизавете Грей (Вудвилл). Однако король Эдуард не стал вымещать злобу на сыне и брате казненных заговорщиков, разрешил молодому человеку унаследовать титул и владения отца и не стал препятствовать тому, чтобы Джон де Вер занял должность лорда великого камергера Англии – наследственную должность Оксфордов. Иными словами, на момент сватовства к принцессе Боне (1464 год) положение Джона де Вера, графа Оксфорда, было крепким и достойным, и он, по идее, должен был испытывать благодарность к Эдуарду Четвертому и поддерживать Уорика. Однако ж он, как видно из реплики, стоит вовсе не на стороне Йорков. А как он вообще оказался в той сцене? Он что, прибыл к французскому двору вместе с Маргаритой Анжуйской, занимая должность лорда великого камергера Англии? Хотя было бы куда логичнее, если бы он приехал вместе с Уориком… Более того, открою вам страшную тайну: Джон де Вер был женат на сестре Уорика, Маргарите Невилл. Родня, короче. И Уорик всегда – подчеркиваю – всегда помогал Оксфорду и поддерживал его. Думаете, Эдуард Четвертый вот просто так взял и простил его после заговора 1462 года? А через несколько лет ведь был еще один заговор, сначала восстали недовольные йоркисты во главе с самим Уориком, потом это переросло в движение «за Ланкастеров», и де Вер шел рука об руку со своим шурином Ричардом Невиллом, графом Уориком. Разве Шекспир ничего этого не знал? Для чего он в сцене, которую мы сейчас читаем, сделал Оксфорда противником Уорика? Загадка.

Теперь по поводу собственно реплики Оксфорда. Какие такие великие победы одержал в Испании Джон Гонт, сын короля Эдуарда Третьего и отец короля Генриха Четвертого? Никаких. В той военной кампании были сплошь провалы. Какую это «всю Францию» завоевал Генрих Пятый? Какие бы события ни происходили в ходе Столетней войны, но «вся Франция» никогда не принадлежала англичанам. Похоже, в елизаветинские времена, когда творил Шекспир, очень сильна была тяга к мифологическим преувеличениям военных достижений Англии.

Возвращаемся на подмостки. В ответ на патриотическое выступление Оксфорда Уорик говорит:

– А что ж ты в своей плавной речи не рассказал, как мы с Генрихом Шестым потеряли все, что завоевал для нас Генрих Пятый? Французские пэры, наверное, со смеху подыхают, слушая тебя. К тому же ты говоришь о родословной, начиная с Джона Гонта, а это всего шестьдесят два года. Для обоснования права на трон маловато, срок-то поистине ничтожный.

– Я не понял, ты что, выступаешь против династии, которой прослужил сорок лет? – удивляется Оксфорд. – И тебе не стыдно за такую измену?

Оксфорд, понимаете ли, удивляется. А вы тоже? Я – точно удивляюсь. Оксфорд с Луны упал? Он не знает о том, что граф Уорик с самого начала поддерживал Йорков и выступал против Ланкастеров? Противостоянию Алой и Белой розы на момент сватовства к принцессе Боне уже много лет.

И снова странность: какие сорок лет мог прослужить Ланкастерам Уорик, если он родился в 1428 году, то есть на момент сватовства короля к французской принцессе ему всего-то 36 лет? Из этих тридцати шести лет он сколько-то лет пребывал во младенчестве и детстве, а в последние лет десять упорно воевал за Йорков, против Ланкастеров. Как ни округляй, а «сорок лет» не получается.

– Это тебе должно быть стыдно, ты же всегда стоял за правду, а теперь соорудил из королевской родословной целую конструкцию вранья, – парирует Уорик. – Брось Генриха, признай Эдуарда законным королем!

– Признать королем того, по чьему приговору казнены мой старший брат и мой отец? Ни за что! Пока я жив, буду поддерживать Ланкастеров.

Ну вот, выходит, про казнь отца и брата Шекспир был в курсе. А как насчет возвращения титула и земель, а также назначения на высокую должность? Здесь играем – здесь не играем – здесь рыбу заворачивали?

– А я буду поддерживать дом Йорка, – гордо заявляет Уорик.

Король Людовик просит Маргариту, ее сына и графа Оксфорда отойти, пока он приватно побеседует с Уориком.

Маргарита отходит в сторону вместе с принцем Уэльским и Оксфордом, думая про себя: «Дай бог, чтобы он не уболтал французского короля».

– Ну что ж, Уорик, – начинает король, – скажи мне без дураков: Эдуард – законный король? Ты же понимаешь, что мне не с руки заключать союз с захватчиком престола.

– Честью ручаюсь, – говорит Уорик.