Генрих V

Как и Хамфри, противостоящие ему политики смогли обосновать причины для изменения своих взглядов[1434]. Мир был крайне необходим, в частности, как средство прекращения раскола внутри церкви: освобождение герцога Орлеанского рассматривалось как средство прекращения конфликта, который длился "сто лет и более". И для этого был хороший прецедент. Несмотря на все свои успехи и завоевания, Эдуард III обнаружил, что не может покорить Францию, и ему посоветовали заключить мир; в последние дни жизни Генрих V начал понимать, что находится в похожем положении, и всерьез задумался о заключении мира. Теперь, почти двадцать лет спустя, Англия потеряла много людских жизней и испытывала трудности, схожие с теми, что были при Эдуарде III; даже жители Нормандии желали жить в мире. Французы теперь были готовы пойти на соглашение, но поставили условием освобождение герцога Орлеанского. В любом случае, держать человека в плену вечно противоречило духу рыцарских понятий.

Последнее было тем, с чем, как подразумевалось, согласился бы и сам Генрих. Что бы он подумал об остальной части аргументации, можно только предполагать, ведь выдвинутые аргументы продиктованные необходимостью проводить реалистичную политику, подразумевали отказ от духа завоевания, который двигал Генрихом V. Те, кто принимает трудные решения, редко бывают популярны; в данном случае решение подразумевало не только распад маленькой "империи", но, что еще хуже, подразумевало (поскольку Бог не позволил англичанам сохранить ее), что они вообще не должны были ее удерживать. Решение, в котором участвовал Бофорт, показало гибкость этого человека. Многое произошло с тех пьянящих дней правления Генриха, когда он решительно оправдывал и поощрял войну против Франции. Хамфри не хватало этой гибкости. Он не был, да и не хотел быть согласным с такими решениями. Отношения этих двух людей наглядно показывают, как интерпретация завещания покойного короля и то, что делать с его политическим наследием в совершенно иных условиях 1440 года, разделило даже саму королевскую семью.

Однако память о Генрихе не умерла. Новые основания для молитв и месс за его душу все еще создавались более чем через тридцать лет после его смерти[1435]. Вероятно в 1440-х годах, было составлено еще одно "Житие", по всей вероятности, для сэра Уолтера Хангерфорда, который служил покойному королю на многих должностях и находился у его смертного одра. Это произведение, в котором явно прослеживается влияние классики и которое в значительной степени зависит от работы Тито Ливио, тем не менее, предоставляет нам ценную информацию о последнем годе или двух жизни Генриха и, что неудивительно, подробности о его смерти и похоронных мероприятиях[1436]. Оно служит напоминанием о том, что, поскольку Генрих умер в относительно молодом возрасте, еще были живы люди, все еще активные и влиятельные в политических и военных делах, которые были готовы нести память о том, что он сделал и за что выступал, в английское общество середины XV века. Хамфри умер в 1447 году (как и Генри Бофорт), Уолтер Хангерфорд — в 1449 году. Смерть этих людей, можно сказать, практически ознаменовала конец влияния покойного короля на события через тех, кто служил ему. В 1450 году Нормандия снова стала французской.

Потеря Нормандии впоследствии должна была вызвать ответную реакцию. Вероятно, именно в 1452 году Уильям Вустерский, секретарь и доверенное лицо сэра Джона Фастольфа, написал свою Boke of Noblesse (Кормило знати) — произведение, в котором он умолял английскую корону возродить приверженность войне против французов. Используя смесь исторических свидетельств и особых аргументов, из которых не были исключены эмоции, Уильям Вустерский показал, что связи между Англией и Нормандией восходят ко временам Вильгельма Завоевателя, и что достижения Генриха V в завоевании герцогства и, более поздние, усилия покровителя Фастольфа, Джона, герцога Бедфорда, в поддержании эффективности английского правления в нем были основаны на прочной исторической базе. Генрих, "несмотря на то, что это причиняло горе его народу, хотел сначала завоевать и привести в подчинение оба этих герцогства Нормандии, а после — королевство Францию, и стать его великим правителем, с благородной силой его господ и помощью его соратников, и таким образом одолеть могущественную королевскую власть Франции"[1437]. Подход Уильяма Вустерского был традиционным, акцент делался на двух моментах. Во-первых, Генрих был победителем при Азенкуре, который достиг своих целей с помощью знати и народа; он был королем единства короны и народа. Во-вторых, процесс завоевания земель во Франции, начатый Генрихом, был продолжен после его смерти. Таким образом задача по установлению справедливости, поставленная Генрихом, выполнялась.