Генрих VIII. Казнь

— Золотую чашу дорогой чеканной работы, которую вам преподнёс этот джентльмен, вы, Томас Мор, тоже оставили у себя, да или нет?

Снова тем же беглым взглядом окинув выступившего на середину свидетеля, ответчик согласился, разыгрывая почтительность перед высоким, но несвободным судом.

— Да, ваша честь, я действительно оставил у себя ту золотую чашу дорогой чеканной работы, о которой вы изволите упомянуть. Эти сведения не вызывают сомнений. Они достоверны.

И, томительно помолчав, дождавшись, пока старый судья вскинет невыразительные глаза, слегка удивится и вопросительно поглядит на него, широко улыбнулся:

— Но к этому высокий суд позабыл по какой-то причине прибавить, скорее всего потому, что суд слишком обременён другими, более сложными и запутанными делами, что взамен я дал этому джентльмену чашу более дорогую, чем та, которую он мне, в знак своей благодарности, подарил. Эту были свидетели, сэр. Да и сам джентльмен, надеюсь, не откажется подтвердить, что дело происходило именно так.

Старый судья тяжело вздохнул, опустил голову, выдержал паузу и отрезал:

— Подтверждаете? Да или нет?

Человек в сером камзоле, с простым белым воротником и стальной пряжкой на потёртом кожаном поясе неторопливо развязал узелок, принесённый с собой, и с достоинством подтвердил:

— Именно так, ваша честь, всё и было. Вот эта чаша, данная мне. Она в самом деле много дороже той, которую я преподнёс мастеру Томасу Мору в знак самого искреннего моего уважения. Всё это чистая правда, сэр.

Отпустив и его, старый судья пожевал синеватыми потрескавшимися губами, поскрёб согнутым пальцем сморщенную ладонь, переложил бумаги справа налево, поднял одну, отставил далеко от себя, поглядел дальнозоркими выцветшими глазами и с тем же безучастием продолжал:

— Также известно, что вам, Томас Мор, был поднесён один кубок и вы решили одно дело в пользу дарителя. Вы подтверждаете? Да или нет?

Он с удовольствием согласился, чувствуя гордость за то, что поступал всегда именно так, как должен поступать уважающий себя человек, искренне радуясь: несмотря ни на что, на этом свете всё ещё много честных людей, правда, только в том случае, если это люди бедные и простые:

— Да, ваша милость, и это известие справедливо. Я получил этот кубок. Но смею заметить, кубок подарен был мне значительно позже процесса, на Рождество.

Не подняв головы, вздохнув ещё тяжелей, старый судья укоризненным голосом напомнил то, что ему, юристу, было известно и без него:

— Более позднее время даяния не является смягчающим вину обстоятельством, и вы, будучи, как всем известно, сначала адвокатом, а потом и судьёй, не могли об этом не знать. Согласно закону, любой подарок должностному лицу является взяткой, и, уличённое в том, что подарок был принят, должностное лицо должно понести наказание по суду. Да или нет?

Он улыбался всё шире, всё веселей:

— Да, ваша милость. Вы правы во всём, что вы изволите говорить. Я не мог об этом не знать, будучи юристом и хорошо изучив законы. Тем не менее я должен сказать, что от вас, ваша милость, кто-то утаил, по неизвестной причине, что произошло в тот день с этим кубком.

Старый судья выдержал форму судебного заседания и негромко спросил:

— Что же, мастер, в тот день с этим кубком произошло?

Мор с удовольствием отвечал:

— Ведь всё это дело приключилось на Рождество, как справедливо вам донесли. Взяв кубок, я полюбовался им, нашёл, что он прекрасной работы и довольно вместителен, и мне пришло в голову попросить слуг наполнить этот кубок моим лучшим вином, какое хранится в подвале дома для лучших гостей. Слуги охотно исполнили моё повеление. Я выпил это вино за здоровье дарителя, потому что человек он исключительно честный и угодил под суд по дурному навету. Затем тот же кубок мой слуга наполнил ещё раз до самых краёв, и на этот раз за моё здоровье его опорожнил сам даритель. Я вежливо поблагодарил его и вернул кубок. Тем и закончилось то славное дело.

Старый судья пробурчал, не глядя ни на кого:

— Подтверждаете? Да или нет?

Пожилой мужчина с задумчивыми глазами, с седыми прядями жидких волос, разбросанных по плечам и спине, с измождённым усталым лицом, подтвердил поспешно и тихо:

— Да, сэр. Всё это верно. Я вашей милости уже говорил.

Старый судья посидел неподвижно, наконец поднял тяжёлую голову и долгим взглядом поглядел на него:

— Томас Мор, вы не виновны.

Он был доволен собой, всегда жил честной жизнью, по законам Христа. Никакой суд не мог бы его ни в чём обвинить.

Но предчувствовал худшее, впрочем, ни с кем не поделился этим предчувствием и как ни в чём не бывало возвратился на свой мирный остров, к манускриптам, к громкой радости всех домочадцев.

Отобедал вместе со всеми, беспечно шутя, как всегда, немного поболтал с попугаем и продолжил исследование, прерванное, к его удовольствию, на самое короткое время.