Генрих VIII. Казнь

Наконец глаза кардинала лукаво блеснули в щёлочках прищуренных век. Раздался сильный насмешливый голос:

— Могу сообщить, что мир в Этапле подписан. Наш нейтралитет Валуа оплатит деньгами.

Тишина сделалась нерешительной, гулкой. Лишь один из гостей, высокий, худой, моложавый учёный из Оксфорда, в длинном чёрном камзоле, с нервным лицом, развёл озадаченно длинные руки и насмешливо возразил:

— Это самая странная из ваших догадок.

Лицо старика оставалось непроницаемым. Даже веки не дрогнули. Ни одна черта не шевельнулась на нём. Голос прозвучал спокойно и ясно:

— Я пользуюсь предварительным опытом, а гадать предоставляю другим.

Молодой человек, поведя горделивым, несколько даже презрительным взглядом, со значением произнёс:

— Мы все, кто присутствует здесь, весьма восхищаемся вашей удивительной проницательностью, ваше преосвященство. Однако мир в Этапле не подписан и быть подписан не может, ибо важнейшие интересы французской политики издавна лежат в Нидерландах. Подписав договор, король Карл упустил бы нити торговли с преуспевающей на этом поприще Фландрией, а это едва ли поправимый ущерб для его королевской казны. Разве король Карл, по вашему мнению, заболел или, чего доброго, лишился ума?

Мортон ответил, равнодушно глядя перед собой:

— Курьер прибыл в полдень. Депеши я успел проглядеть. Так что не сомневайтесь, милорды: то, что должно было свершиться, — свершилось.

Учёный воскликнул с напряжённым лицом, озираясь по сторонам:

— Это было бы чудо! В него невозможно поверить!

Старик посоветовал:

— Не верьте, если хотите.

Тот вскричал, собирая морщинами лоб, растерянно перебирая пальцами по краю стола:

— Значит, король Карл действительно сумасшедший!

Кардинал слегка потянулся, легко поднял полную чашу и отпил вина:

— Разумеется, король Карл Восьмой не унаследовал ни практического ума, ни прозорливости родителя своего, к тому же, к несчастью, образован посредственно, что слишком неблагоприятно, отчасти даже рискованно для имущего власть. Ну, легкомыслен, это я вам уступлю. Окружён дурными советниками. Мечтает о славе, о рыцарстве, что в наше время довольно смешно. Слишком уверен, что ему суждено восстановить империю Карла Великого, даже расширить пределы её, что очень похоже на то, что он лишился ума. Подобный бред, если бредит правитель страны, одобрить, по меньшей мере, нельзя. Однако же вы слишком торопитесь называть его сумасшедшим. Скажем, ветрен, не очень далёк, но я убеждён, что даже он очень скоро сможет понять, что его дорогие мечты — пусты, не больше того.

Оксфордец вертел головой и снисходительно улыбался:

— Когда недалёк, так как же, по-вашему, сможет понять?

Старик медленно поворачивал чашу, разглядывая вино:

— Вы правы в одном: политика умного наставляет скорее, чем недалёкого чудака. Однако, заметьте, политика наставляет без исключения всех. Может наставить даже круглого дурака, а король Карл всё-таки не круглый дурак. У короля Карла нынешний день более трёх тысяч копейщиков, шесть тысяч бретонских лучников, столько же арбалетчиков, восемь тысяч гасконских мушкетёров и восемь тысяч первоклассных швейцарцев. Они слишком прожорливы, чего нельзя не понять, чтобы держать их без дела. Своим аппетитом они разорят любую страну, вдвое, втрое большую Франции. Эти пустые желудки необходимо куда-то вести. Куда же он их поведёт?

Молодой человек на мгновение замер, но вскинул узкую голову:

— Скорее всего это может быть Крестовый поход против турок, которые держат в осаде весь христианский мир.

Старик помедлил и сделал неторопливый глоток:

— Ну что ж, наш учёный друг, пожалуй, это не самая странная из ваших догадок.

Тот возмутился:

— Как, ваше преосвященство! Вы, именно вы, отрицаете всемогущество веры, что прямо обязывает всех нас до последнего вздоха сражаться с неверными?

Старик так спокойно поставил чашу на стол, что вино и не двинулось в ней, точно застыло:

— Господь с вами. Я не отрицаю всемогущества веры. Однако, кроме того, я не отрицаю всемогущества фактов, а факты мне говорят, что король Карл имеет кое-какие права на корону Неаполитании, что в этих притязаниях короля Карла поддержит миланский регент Лодовико Моро, которому не терпится убрать с дороги племянника, сильного единственно могуществом своей неаполитанской родни, что Испания, после договора в Этапле, Фердинанду помощи не пошлёт, что Венеция, в свою очередь, станет ждать, пока не разобьют её конкурентов на полуострове. Присовокупите к изложенному, учёный наш друг, что головорезы флорентийского Медичи умеют держать в страхе республику, тем не менее это не армия. Таким образом, вся Италию очень скоро окажется у ног французского короля.

Гость возродился, выпрямился, высоко поднял гордую голову и с прежним презрением уронил:

— Что ж, даже если вы правы и вся Италия окажется у его ног, это мало что ему даст, тогда как...

Кардинал улыбнулся одними глазами и решительно перебил:

— Напротив, это даст ему слишком много. Именно это беспокоит меня.

Собеседник изумился, высоко подняв редкие брови:

— Даже так? Каким же образом, позвольте узнать?