Генрих VIII. Жизнь королевского двора

В 1526 году при дворе произошло несколько важных событий. Умер лорд Уиллоуби, и его вдова Мария де Салинас вернулась на службу к королеве. Гораздо больший переполох вызвал разрыв герцога Норфолка с женой, Элизабет Стаффорд, сопровождавшийся взаимными горькими упреками. Герцогиня уехала в имение Редбурн, которое получила в приданое, предоставив герцогу возможность свободно жить во дворце Кеннингхолл с его любовницей Элизабет (Бесс) Холланд, которая стала главной причиной расставания супругов. Леди Стаффорд говорила, что Бесс – «дочь простолюдина и восемь лет служила прачкой в моей детской»⁵, но на самом деле та состояла в родстве с лордом Джоном Хасси и была сестрой управляющего Норфолка. Связь герцога с Бесс длилась долгие годы, к вящей досаде герцогини, которая не желала терпеть соперницу в своем доме. В ответ Норфолк оскорблял жену и урезал ей содержание. Бесс отомстила по-своему: по наущению герцога – по крайней мере, так утверждала обиженная герцогиня – она со своими приятелями крепко связала хозяйку дома. «Кровь выступила у меня на кончиках пальцев, и [они] сдавили меня и сели мне на грудь, так что я захаркала кровью, а он никак не наказал их»⁶. Леди Стаффорд также обвинила своего мужа в том, что он вытащил ее за волосы из постели, где она только что родила ребенка, и поранил ей голову кинжалом.

При дворе пошли разные толки, и симпатии многих оказались на стороне герцогини. Однако герцог решительно отвергал обвинения и настаивал на том, что его «своевольная супруга» лжет и клевещет на него. «Он знает, что об этом говорят повсюду, – писала Элизабет Стаффорд, – но так обуян любовью, что не помнит ни о Боге, ни о своей чести»⁷. На самом деле их брак разладился задолго до появления Бесс Холланд. Примечательно, что двое старших детей герцога и герцогини, девятилетний Генри Говард, граф Суррей, и семилетняя Мэри, встали на сторону отца. Герцогиня не простила супруга: спустя тринадцать лет она продолжала ворчливо вспоминать о связях мужа с «этой шлюхой» и другими распутными девками. «Если я приеду домой, меня там отравят, – роптала она и добавляла: – Его милость король – свидетель того, что я вела себя, не сказав худого слова и не запятнав свою честь»⁸.

В декабре 1526 года ко двору прибыл новый испанский посол Диего Уртадо де Мендоса. Достойный, неподкупно честный, справедливый и рассудительный человек, он стал верным другом королевы, своей соотечественницы, и оказал ей большую поддержку. Мендоса приехал, чтобы сгладить разногласия, возникшие между Генрихом и императором, но король как раз в это время стал склоняться к союзу с Францией.

В том же месяце в Англию прибыл Ганс Гольбейн Младший, выдающийся художник, которому суждено было запечатлеть для потомков англичан времен правления Генриха. Уроженец Аугсбурга, появившийся на свет приблизительно в 1497–1499 годах, он учился живописи в мастерской своего отца, Ганса Гольбейна Старшего. Несколько лет он работал в Базеле, где писал фрески, картины на религиозные темы, в том числе алтарные, занимался созданием архитектурных украшений, гравюр на дереве и портретов представителей местной знати. Среди прочих Гольбейн изобразил Эразма, который стал его другом и наставником. Однако с началом лютеранской Реформации количество заказов резко сократилось, и Гольбейну пришлось искать новых покровителей. Эразм предложил ему попытать счастья в Англии – было известно, что Генрих VIII привечает иностранных художников, – и договорился, чтобы Гольбейна приняли в доме сэра Томаса Мора, сообщив последнему: «Он [Гольбейн] – превосходный мастер»⁹.

Мор был потрясен. «Ваш художник, дражайший Эразм, – удивительный человек, – писал он, – но, боюсь, Англия окажется для него не столь плодоносной, как он рассчитывал. Тем не менее я позабочусь о том, чтобы она не оказалась совершенно бесплодной». Мор не ограничился словами, начав с того, что заказал Гольбейну свой портрет и групповой портрет своей семьи. Эти произведения оказались настолько новаторскими и необычными по исполнению, что в течение следующих двух лет Мору удалось обеспечить художника заказами на портреты своих друзей-гуманистов, среди которых были сэр Томас Элиот, сэр Джон Гейдж и архиепископ Уорхэм, уже знакомый с работами Гольбейна: в 1524 году Эразм отправил ему один из своих портретов, созданных этим мастером, и Уорхэм захотел послать ему в ответ свой¹⁰.