Генрих VIII. Жизнь королевского двора

Анна знала о своих физических несовершенствах. Джордж Уайетт, написавший в 1590-х годах хвалебные воспоминания об этой женщине, основанные на рассказах ее бывшей придворной дамы Анны Гейнсфорд, и семейных преданиях, утверждал, что у нее имелся рудиментарный шестой ноготь «сбоку от ногтя на одном из пальцев, но совсем маленький, судя по словам видевших ее, [и] обычно скрываемый ею»⁷. В те времена подобные отклонения от нормы рассматривались верующими людьми как признак внутренней порочности или проявление божественного неудовольствия, а суеверными – как ведьмовская отметина: отсюда и необходимость скрывать изъян. Католики – к примеру, Николас Сандер, который в 1585 году составил выдержанное в негативном духе жизнеописание Анны, – называли ее воплощенной Иезавелью и зарабатывали политический капитал, разнося весть о том, будто на руке у нее шесть пальцев. Однако шестой ноготь являлся не единственным изъяном Анны. Джордж Уайетт писал, что, по слухам, «на теле у нее в некоторых местах имеются небольшие родинки, которые редко встречаются у людей с чистейшим цветом лица», а один француз в 1533 году сообщал, что у Анны есть бородавки и большая опухоль на шее⁸. Сандер называл эту «особую примету» Анны «крупным жировиком», а Уайетт – выступающим адамовым яблоком.

Самый известный и достоверный портрет Анны Болейн хранится в Национальной портретной галерее: это сделанная неизвестным художником в конце XVI века копия с утраченного оригинала, датированного примерно 1533–1536 годами. Худое лицо с высокими скулами, маленький рот и заостренный подбородок – черты, которые были и у дочери Анны, Елизаветы I. Существует несколько вариантов этого портрета: на одном, из замка Хивер, Анна держит в руке розу, а поверх французского капора тянется металлическая лента. То же самое можно видеть на эмалевой миниатюре, вправленной в перстень, где имеется еще и портрет Елизаветы I (эта вещь датируется примерно 1575 годом и сейчас находится в собрании фонда Чекерс), а также на медали с портретом Анны, отчеканенной в 1534 году и ныне хранящейся в Британском музее.

Рисованное изображение дамы в гейбле работы Гольбейна, находящееся в музее поместья Уэстон-парк, идентифицировали как портрет Анны Болейн только в 1649 году. Черты лица отличаются от тех, которые мы видим на картине из Национальной портретной галереи. Существует несколько более поздних версий этого рисунка, самые интересные – в замке Хивер и Хэтфилд-хаусе. В Королевской коллекции Виндзора имеется еще один рисунок Гольбейна, на котором запечатлена другая дама; он снабжен табличкой с подписью шрифтом XVIII века: «Anna Bollein Queen». Считается, что эти слова скопированы с оригинала Джоном Чиком, который после смерти Гольбейна решил подписать все его рисунки. Чик прибыл ко двору лишь через несколько лет после смерти Анны Болейн и допустил несколько ошибок, идентифицируя изображенных на рисунках людей; более того, волосы у той, кого он изобразил, – желтого цвета. Судя по всему, это некая женщина из семьи Уайетт.

В последние годы утверждается, что две миниатюры работы Лукаса Хоренбоута, на которых запечатлена одна и та же дама (сейчас они находятся в коллекции Бакклю и Королевском музее Онтарио в Торонто) и которые раньше считали портретами третьей жены Генриха Джейн Сеймур, на самом деле являются изображениями Анны Болейн. В пользу этого приводят два довода: во-первых, сохранившиеся миниатюры Хоренбоута – это, как полагают, портреты исключительно королевских особ или связанных с ними лиц, а во-вторых, на груди модели имеется значок, который будто бы является изображением сокола, то есть геральдической эмблемой Анны.

Эта идентификация вызывает вопросы. Прежде всего, даже с учетом подновлений, женщина со светлыми волосами, округлым лицом, коротким подбородком и пухлыми губами мало похожа на Анну Болейн, если сравнить миниатюру с портретом из Национальной портретной галереи. Кроме того, указывается, что ей двадцать пять лет. Если это Анна, родившаяся около 1501 года (дата, которая сейчас принимается большинством историков), значит миниатюра была написана примерно в 1526–1527 годах, когда Анна в лучшем случае являлась одной из многих возлюбленных короля, ничем не выделяясь на фоне других: в этом случае она едва ли стала бы одной из первых моделей такого знаменитого мастера, как Хоренбоут. Наконец, эмблема в виде коронованного сокола появилась у Анны не ранее 1533 года; кроме того, птица на значке смотрит вправо, крылья ее расправлены, а на миниатюре, о которой идет речь, птица изображена со сложенными крыльями. Кто запечатлен на портрете, остается загадкой, но это точно не Анна.