Генрих VIII. Жизнь королевского двора

В главном холле столы накрывали примерно так же, как в личных покоях, только утварь была деревянной, хлеб – серым, вместо вина выставляли эль в кожаных кружках. И там и там еду подавали «внавалку» на больших блюдах, рассчитанных на четырех человек. Мясная «навалка» весила 700 граммов, то есть каждый, кто ел с подноса, получал по 175 граммов мяса⁵⁶.

Прием пищи был обставлен весьма торжественно. Людей созывали к столу менестрели, игравшие на трубах, шалмеях и дудках⁵⁷. Пока пришедшие рассаживались за столом для самых знатных особ, звучали фанфары, затем священник читал благодарственную молитву на латыни. Остальные ждали стоя – мужчины обнажали головы, – пока слуги вносили в столовую залу блюда с едой и подавали их обедающим в соответствии с их положением; рядом всегда было множество слуг, готовых удовлетворить любую просьбу. Хорошие застольные манеры считались признаком высокого рождения, обладание ими ожидалось от каждого. Люди мыли руки перед едой и между переменами блюд. Салфетки не расстилали на коленях, а накидывали на левое плечо. На стол не полагалось класть локти и кулаки, ковыряние в носу и почесывание головы расценивалось как верх неприличия; при этом считалось, что гости могут незаметно сплевывать и утирать сопли рукавом⁵⁸. Отличительной чертой настоящего джентльмена было знакомство со сложными правилами отрезания множества кусков от поданного к столу мяса.

В зале правила застольного поведения не всегда соблюдались строго: из-за множества людей там царил такой хаос, что они часто нарушались. А все сотрапезники, как писал Эндрю Барклай, обычно были слишком голодны, чтобы следить за своими манерами:

Если вкусна еда, будь то рыба или мясо,
Роем рук десять летят к блюду сразу.
Десять ножей блеснут над ним вмиг,
Плоти кусок урвут и к себе напрямик.

Руку туда не тяни, не суй без оглядки,
Без рукавицы или железной перчатки…
Слуги еду на стол подавать не спешат,
Чуть уберут остатки, и тут каждый хват.

Дело в том, что слуги, подававшие на стол, доедали за гостями остатки.

Съедать все подчистую считалось немилосердным поступком. Объедки, именуемые «manners» (что можно перевести как «воспитанность»), складывали на особое блюдо – «voider»[27] – и отдавали нижестоящим. Случалось, это блюдо забирал податель милостыни для раздачи нищим, которые толпились у ворот дворца⁵⁹.

9 «Элегантные манеры, исключительная воспитанность и крайняя любезность»

Величие короля находило выражение в сложных ритуалах и впечатляющих церемониях. Пропагандистская ценность бьющей в глаза роскоши, среди которой жил Генрих, ясно осознавалась всеми, и пышность его двора подчеркивалась при помощи династических, геральдических и аллегорических сюжетов. Джон Скелтон напутствовал своего ученика: «Будьте щедры и великодушны, тратьте, не скупясь»1. Король не забыл наставлений учителя, и расточительный образ жизни, которую он вел в стенах своих великолепных резиденций, напоминал окружающим о его высоком призвании, равно как и о том, что Англия по праву занимает достойное место среди европейских стран.

При дворе соблюдался строгий этикет, особенно в присутствии короля. Особенно пышными были развлечения и праздники. При Генрихе произошло шесть важнейших событий государственного значения: две коронации, едва ли не легендарная встреча на высшем уровне, два королевских визита и прием в честь будущей королевы². Кроме того, устраивались публичные процессии и торжественные мероприятия по случаю рождения королевских отпрысков, помолвок, браков и смертей в семействе короля, приемов послов и возведения в пэры. За торжества отвечал герольдмейстер ордена Подвязки, которому помогал вице-камергер³.

При дворе с размахом отмечали главные религиозные и календарные праздники: Рождество, Новый год, Богоявление (или Двенадцатую ночь), Пасху, Вознесение, Успение Богородицы и День Иоанна Крестителя, совпадавший с днем летнего солнцестояния. Все они сопровождались церковными обрядами, пирами и различными увеселениями. На Сретение (другое название – День Очищения Девы Марии), 2 февраля, король шел к церкви вместе с другими верующими, державшими в руках свечи; его свечу нес один из представителей знати, шедший справа от монарха⁴. В праздничные дни всех, кто обретался при дворе, кормили исключительно хорошо, а сам король пировал в обществе своих приближенных и гостей; его подданные – при условии, что они были прилично одеты, – могли прийти и посмотреть на это.

Порой питание было куда более скудным. По пятницам и субботам двор постился: ели только рыбу и молочные продукты – «белое мясо». Во время Великого поста ограничения были еще более строгими – запрещалось все молочное⁵. В 1541 году король смягчил их.