Генрих VIII. Жизнь королевского двора

Досуг в кругу друзей любить до смерти буду,
Открыв пред всеми двери, не потакаю блуду,
Всегда на радость Господу подобно стану жить,
В охоте, песнях, танцах отраду находить,
Заверю вас,
Что добрый спорт даст мне комфорт,
И в том весь сказ.

Юности свойственна резвость,
Разгульный досуг или трезвость;
Общество самым лучшим считает
Причуды и мысли в порядок поставить;
Ибо безделье – главный исток
Всех пороков;
Тогда что ни скажи, а смех и игра
Лучше зароков.

Честная компания
Есть благо, не место падения;
Хороша она или плоха,
А каждый имеет волю бежать греха:
За лучшим идти, лиха сторониться.
Мой разум пусть
Служит добру, не ко злу стремится,
Такова моя суть.

11 «Новые люди» и «прирожденные советники»

«Он – прекрасный человек, и его окружают удивительные люди», – сказал однажды о Генрихе VIII французский посол1. Ближе всего к королю стояли служители его Личных покоев. Эти покои были не только комнатой или несколькими комнатами в королевской резиденции, но также особым подразделением двора, которое Генрих VII создал около 1495 года для удовлетворения своих личных нужд. При Генрихе VIII Личные покои превратились в привилегированное, сложно устроенное ведомство, которое не просто обслуживало частную жизнь короля, но и соперничало за влияние с Тайным советом.

За места в Личных покоях шла неистовая борьба, ведь если не считать тайных советников, только их служители имели право входить в комнаты короля и ежедневно общались с государем. Эти люди не обязательно были аристократами, немалая часть их происходила из мелкопоместного дворянства; от них требовалось хорошо служить королю и составлять ему приятную компанию.

Все служители Личных покоев должны были проявлять «неотступное и благоговейное уважение и внимание к государю, дабы по взгляду или выражению его лица понимать, чего ему не хватает, что он желает получить или что необходимо для него сделать». Они служили своему господину верой и правдой, а когда он отсутствовал, охраняли его покои, коротая время за игрой в карты и кости. Ожидалось, что джентльмены Личных покоев будут «любить друг друга и не станут болтать о вещах, которые могут быть сделаны или сказаны, когда король выходит». Кроме того, им не следовало «задавать вопросы о том, где находится король или куда он направляется, выражать недовольство, ворчать или говорить о том, как король проводит время, насколько поздно или рано он ложится в постель, равно как обсуждать любые поступки Его Милости»². Кроме того, все служители Личных покоев при необходимости сочиняли музыку, исполняли песни и танцы, участвовали в театральных представлениях.

Главным джентльменом Личных покоев был грум стула, который руководил этим подразделением, отвечал за персонал и сохранность мебели, ключей и ценностей; помимо этого, он являлся держателем Личного кошелька короля. Как мы уже знаем, грум стула пользовался сомнительной привилегией помогать государю, когда тот облегчался, и по этой причине ему всегда отводили комнату в личных покоях короля; никто больше не имел доступа в спальню Генриха «или любое другое тайное место» иначе как по приглашению³. Грум стула обычно имел рыцарское достоинство, а к концу правления Генриха VIII являлся членом Королевского совета.

Следующими по важности были двенадцать джентльменов Личных покоев. Шестеро одновременно несли дежурство, по крайней мере два джентльмена должны были постоянно находиться при короле и ночью спать в его личных покоях. Будучи весьма привилегированными и могущественными, они могли давать советы королю, воздействовать на него и даже манипулировать им, контролируя доступ к нему, а следовательно, имели возможность заниматься патронажем. Многие из них были молодыми людьми, «слугами без должности»⁴, и оказывались рядом с королем только потому, что нравились ему; некоторые служили Генриху, еще когда тот был принцем Уэльским. Герцог Бекингем однажды пожаловался, и не без основания, что король «охотнее раздает выплаты, должности и награды мальчишкам, а не благородным людям»⁵. Эти королевские ставленники, не примыкавшие ни к одной партии, порой действительно пользовались бóльшим влиянием на монарха, чем более опытные министры и представители знати.