Генрих VIII. Жизнь королевского двора

В ранние годы правления Генрих был особенно привязан к Генри Куртене, сыну своей тетки Екатерины Йоркской от Уильяма Куртене, графа Девона. В 1509 году Куртене было всего одиннадцать; за семь лет до того Генрих VII отправил его отца в Тауэр, заподозрив в измене, и Елизавета Йоркская взяла мальчика ко двору, чтобы его воспитывали вместе с детьми короля. После вступления на престол Генрих VIII освободил графа, который умер в 1511 году; сын унаследовал его титул и обширные поместья на западе страны.

Куртене был одним из аристократов, являвшихся постоянными спутниками короля. При восшествии Генриха на престол в королевстве было сорок пять наследственных пэров: один герцог, один маркиз, двенадцать графов и тридцать один барон. Вместе они владели примерно 70 % всех земель в Англии, однако их могущество ослабло после войн Алой и Белой розы, когда пресеклись несколько старых родов.

Генрих VII не доверял знати, при нем появилось только пять новых пэров. Он ограничил количество ливрейных слуг, которых могли держать аристократы, и заставил их давать личные обязательства, нарушение которых грозило суровыми карами. Кроме того, будучи миролюбивым монархом, он давал своим вассалам мало возможностей для удовлетворения их природной склонности к войне: дворяне с феодальных времен служили королю в военном качестве в основном как главные арендаторы[32]. Поэтому, когда на престол взошел Генрих VIII, лелеявший грандиозный замысел – отвоевать территории, потерянные во Франции, – знать горячо приветствовала нового монарха. «Теперь дворянство, давно отданное во власть подонков общества, поднимает голову и радуется такому королю, имея на то основания», – писал Томас Мор в своем коронационном панегирике. Во многом их ожидания оправдались.

Однако Генрих VIII, как и его отец, с подозрением относился к знати: некоторые аристократы вели свой род от королей и могли стать его потенциальными соперниками. Поэтому Генрих поручал им политические и административные дела при дворе и в графствах, щедро вознаграждая за службу, чтобы заручиться их верностью. Лояльность знати была жизненно важна для безопасности короля, поэтому он старался сделать так, чтобы интересы родовитых дворян совпадали с его собственными.

Аристократы ревниво относились к своему освященному веками праву выступать в качестве главных политических советников короля, но для Генриха VIII хорошая служба была важна так же, как и знатное происхождение, если не больше. Ранее власть являлась привилегией знатных землевладельцев, теперь она начала переходить к людям, которые поднялись благодаря своим способностям и образованию, а не родословной. «Мы не будем по обязанности держать у себя на службе лордов, нам будут служить люди любого состояния, которых мы назначим», – заявил однажды Генрих²². Главные придворные чины могли быть выходцами знати, но их положение при дворе зависело от должности, а не от происхождения. Как и его отец, Генрих стремился восстановить господство короны над аристократией, пошатнувшееся во время войн Роз.

Тем не менее дворяне оставались обособленной кастой: они заседали в Палате лордов, их статус выражался в одежде, окружении и образе жизни. Эмблемы дворян были вышиты на ливреях их слуг, красовались на их загородных домах. Привилегии дворянства, установленные Великой хартией вольностей, на протяжении веков дополнительно подкреплялись традицией и законами об ограничении роскоши. Например, только герцог мог сидеть один за столом вместе с королем; графов должно было быть как минимум двое, а на мантии им полагалось иметь на один ряд полос из горностаевого меха меньше, чем герцогам. Пэры окружали короля на государственных мероприятиях, их блеск подчеркивал величие монарха. Иерархия определяла все, и при дворе это принимали как должное.

Государь был источником всех почестей, только он мог возводить в пэры. Генрих VIII почтил таким образом тридцать семь человек. Однако дворяне хорошо знали, что он же может лишить их пэрства, проведя через парламент акт о лишении прав и состояния, и что их статус и богатство напрямую зависят от доброй воли государя и их собственного поведения. Представители знати также не могли жениться без согласия короля. Давая пример великолепия, Генрих побуждал своих дворян подражать ему в расточительности – в эпоху, когда ценился показной блеск, их не приходилось долго убеждать – и таким образом отвлекал от мыслей о войне, к которой их готовили с рождения. Стремление не отставать от монарха привело многих аристократов к финансовому краху и, как следствие, подорвало их власть и независимость. Это еще больше ограничило для знати возможность участвовать в заговорах, которых так боялся король.

Генрих ясно дал понять, что, если дворяне желают занимать законно принадлежащее им место в обществе и удовлетворять свои амбиции, им нужно находиться при дворе. Их борьба за право служить королю вкупе с упорными попытками подражать ему показывают, насколько успешными оказались принятые Генрихом меры по установлению контроля над аристократией.