Генштаб без тайн. Книга вторая

Слушая генерала, я ловил себя на мысли, что очень похожее было во время съездов и конференций «Гражданского союза», «Державы», Союза офицеров, «Чести и Родины»… Было такое впечатление, что жизнь идет по кругу. Вот так же в зале звучала зубодробительная критика Ельцина и его команды, вот так же гордо перечислялись десятки поддерживающих организаций…

Наверное, не один я задавался в тот день вопросом: появление рохлинского движения — премьера серьезной политической силы, способной действительно повлиять на ход жизни в России и спасти армию, или же это очередной политический шар, который уже вскоре выпустит воздух?

Вероятно, об этом думали и представители лебедевского движения «Честь и Родина», которые, как мне показалось, с некоторой завистью оглядывали битком набитый зал. Я понимал их озабоченные и ревностные взгляды: генерал Рохлин явно переиграл генерала Лебедя на организационном этапе развертывания своего движения.

Я обратил внимание, что в президиуме съезда не было председателя Союза офицеров подполковника Станислава Терехова. Он сидел в зале в ранге обыкновенного гостя и, судя по нервному выражению его лица, был недоволен таким положением. В перерыве он не удержался, чтобы не бросить корреспонденту, липнущему к нему с диктофоном, колкую реплику: «На съезде — торжество номенклатуры. Интересы генералитета и офицерского корпуса не совпадают». Было похоже, что этого честолюбивого человека тоже мучила изжога ревности.

Прения мало чем отличались от основного доклада: выступающие дружно «плакались» по поводу развала армии, ВПК и военной науки. Исключением стала разве что пламенная речь генерала из Белоруссии, который сильно наступил на «ностальгическую мозоль» участников съезда, вспомнив о величии былой армии и державы, когда он летал на боевом самолете над бескрайними просторами Союза от Балтики до Ташкента. Две тысячи людей дружно встали и наградили оратора бурными аплодисментами.

Кто-то подал Рохлину записку с просьбой к выступающим «не расчесывать раны, а предлагать конкретные действия». Когда записка была оглашена, зал встретил ее дружными возгласами одобрения.

Присутствие на съезде и выступления Г. Зюганова и В.Жириновского было явным признаком особого внимания КПРФ и ЛДПР к рохлинскому движению. Было ясно, что и коммунисты, и либерал-демократы будут стремиться брать ДПА «под свое крыло».

О «левой» ориентировке Рохлина красноречиво свидетельствовала его фраза:

— После отставки президента в кратчайшие сроки должно быть создано переходное коалиционное правительство народного доверия.

Такой концентрации лубянских сыщиков ФСБ и военной контрразведки, как в тот день, мне не приходилось видеть ни на одном другом подобном мероприятии…

…У Парламентского центра на Цветном бульваре алели красные знамена и опадали с дерев желтые листья. Дворник нагреб большую кучу жухлой листвы и поджег ее. Голубой грустный дым потянулся вдоль аллеи, по которой неспешно, группами расходились делегаты рохлинского съезда. Я шел среди них и думал о том, смогут ли все эти люди что-то изменить в жизни России или нам так и суждено из месяца в месяц, из года в год собираться на новые политические тусовки, костерить режим, бросать пламенные кличи, записываться в новые движения и партии, а затем получать приглашения на учредительные съезды новых движений и новых партий…

* * *

С момента появления рохлинского движения «В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки» началось его шельмование многими средствами массовой информации. Были и угрозы со стороны официальных лиц. Рохлина называли «провокатором, подталкивающим армию к военному мятежу».

В одном из заявлений ДПА говорилось: «Мы хорошо понимаем причину устроенного вокруг Движения шабаша: это страх, который испытывает нынешний режим… Мы выступаем не против Конституции, не против Президента как высшего должностного лица, а против президента Ельцина и его губительного курса, в результате которого разграбляется Отечество и обогащается ничтожно малая кучка людей… Горький исторический опыт показывает, что народ, которому не оставлено выбора, обречен на восстание…»

Рохлина пугали, травили, шантажировали. Он не унимался:

— Надо использовать все способы, вплоть до массовых акций протеста, с целью отстранения Б. Ельцина от власти. Только так можно избежать повторений трагедии. Мы готовы к подобным действиям.

Рохлин упорно призывал к сотрудничеству все оппозиционные силы. Он говорил, что сегодня уже «мало выражать недовольство властью временщиков и ужасаться мрачными перспективами нашей страны. Пришла пора осмысленных конституционных действий…»

На совещании местного отделения ДПА в Солнечногорске Рохлин сказал:

— Мы добьемся, что сбросим ярмо с шеи народа.

Эту фразу услужливые сексоты Кремля расценили как призыв к насильственному свержению конституционного строя. Рохлину пришлось объясняться с Главной военной прокуратурой.

Но генерал не сдавался. Наоборот — его атаки на высшую власть становились еще яростнее: