Во всяком случае, Кристи легко читать. Это не тот тип романов, где нужно долго рассуждать над каждой сценой. За чтением ее книг испытываешь чувство непринужденности, которое вызывают игры и загадки. И объем романа, и объем информации в нем оптимальны. Обычно в произведениях Агаты Кристи много персонажей, но они просты, поэтому к ним легко привыкнуть. А самое главное – убийство не заставляет вас прыгать в пучину отчаяния. Конечно же, мотивы преступника всегда хорошо прописаны. Но после прочтения книги вас не преследует чувство обиды или ненависти. В отличие от современных детективов произведения Агаты Кристи не претендуют на роль социальной драмы. Они представляют собой интеллектуальную игру и сфокусированы на разгадке тайн и трюков.
Чем больше вы решаете головоломок, тем умнее становитесь. То же самое происходит и с читателями книг Агаты Кристи. Постепенно вы понимаете приемы писателя и обретаете способность угадывать, что же будет дальше. Вы можете проверить, насколько у вас развился этот навык, за чтением следующей работы автора. Но стоит вам потерять бдительность, и Кристи одерживает победу. Пока вы соревнуетесь с автором в умственных способностях, вы приобретаете интеллект детектива Пуаро и становитесь почитателем этих бесподобных книг.
– Интересно. И все-таки кто убил десятерых человек?
– Нет, там убили одиннадцать человек.
– Как так? Ведь в особняке их было десять.
– Нет, там собралось одиннадцать человек.
– Это странно. Помню, что на острове обнаружили десять тел.
– После событий, описанных в книге «Десять негритят», был убит кое-кто еще.
– И кто же?
– Читатель.
– Что это значит?
– Я был той жертвой, которую в самом конце убила Агата Кристи.
– Ха-ха! И Кодзимы, который ненавидит книги, не стало?
Тайный серийный убийца в закрытой комнате, где нет ни одного преступника?
Десять человек собираются на изолированном острове. Таинственный голос разоблачает преступления, которые они совершили в прошлом. Мужчина, пригласивший их на остров, так и не появляется, а гости начинают умирать один за другим в соответствии с детской считалочкой… Это классика с использованием приема ограниченного круга подозреваемых, который впоследствии стал основой многих детективов. Композиция романа изобретательна, а приемы описания человеческой психологии выходят за привычные границы.
Сангэцуки[6]
Автор – Ацуси Накадзима
Ритё наполнен трусливой гордостью и надменным чувством стыда, но он принимает свою своенравность
Я стал тигром.
Да, я стал тигром, но не героем из популярного аниме Tiger Mask, которому говорят: «Круто! Тигр! Ты превращаешься в тигра!»
Я обратился в животное, тигра-людоеда из произведения «Сангэцуки».
«Мой мех был мокрым не только из-за утренней росы».
Такое превосходное эвфемистическое повествование нанесло мне сокрушительный удар. Я начал отрицать свою прежнюю жизнь.
Это предложение из «Сангэцуки» Ацуси Накадзимы, которое до сих пор публикуется в школьных учебниках по всей стране.
Во времена учебы в средней школе я был наивен. Тогда я с наслаждением читал научную фантастику и детективы. И был ошеломлен, прочитав это предложение на уроке родного языка.
Какая прекрасная ключевая фраза! Я дрожал, но не от зависти, а от великолепия и чистоты японского языка. После этого я при каждом удобном случае – и в классе, и дома – читал вслух этот рассказ. В конце концов я мог рассказать его наизусть.
Я много лет гордился тем, что в мире нет другого человека, который запомнил бы «Сангэцуки» от корки до корки. Но потом я узнал о Кодзи Янаги, знаменитом писателе, выпустившем свое продолжение этого произведения. Он назвал книгу «Тора то Цуки» («Тигр и луна»). Оказывается, в студенческие годы Кодзи Янаги тоже выучил наизусть «Сангэцуки» от начала до конца. Я прочитал об этом в каком-то интервью.
«Сангэцуки» – мистическая история о перевоплощении, адаптированное Ацуси Накадзимой китайское классическое произведение «Дзинкодэн» Ли Джиньяна.
Если вы прочитаете этот рассказ вслух, то поймете, что у него исключительный ритм. Иероглифы – это идеографическая письменность. Говорят, что иероглифы анализирует правое полушарие мозга, которое отвечает за образное мышление.