Гены и судьбы

Итак, к 1939 году мутагенное действие физических, химических и биологических факторов на живой организм открыто и подтверждено. «Объекты» — самые разные. И мутации разные, а именно — генные, хромосомные, геномные (мы о них уже говорили). Это значит, что в наследственном веществе возникают изменения в виде и молекулярных изменений, и перестроек хромосом, и изменении числа хромосом. Казалось бы, перспектива к началу 40-х годов ясна и можно бы уже сформулировать положение об универсальном характере не только спонтанного, но и индуцированного мутагенеза, что в последующем действительно будет сделано. Но, к сожалению, только в последующем. Вторая мировая война задержит все исследования.

Здесь мне казалось бы весьма уместным сделать маленькое отступление по поводу запутанной судьбы приоритетов. Открытие мутагенного действия радиации во всех современных учебниках связывается с именем Г. Меллера. Между тем Г. А. Надсон и Г. С. Филиппов на два года ранее Г. Меллера, а Л. Стадлер в том же году безукоризненно доказали то же самое — мутагенное действие ионизирующих излучений. Приоритет же открытия химического мутагенеза приписывают всемирно известной Шарлотте Ауэрбах и крупнейшему советскому генетику И. А. Рапопорту, хотя в работах В. В. Сахарова и М. Е. Лобашева по меньшей мере на 10 лет раньше мутагенный эффект химических соединений аргументирован серьезными экспериментами. Как же объяснить столь очевидное предпочтительство в раздаче лавров первооткрывательства?

Причин здесь сразу несколько. Просто кому-то повезло в выборе объекта исследования, кто-то, удовлетворив свою любознательность, ослабил внимание к исследуемому вопросу, кто-то в силу сложившихся обстоятельств изменил данному научному направлению, не придав значения собственной оригинальной находке. Одним словом, в каждом отдельном случае были свои причины. Но неизменным показателем высоких моральных качеств всех участников «мутагенного марафона» являлось их полное бескорыстие. Никто из них не гнался за славой и не тратил время на отстаивание приоритетов. И все они минуют забвения: история науки воздает им должное.

Открытие каждого вида индуцированного мутагенеза не сразу и далеко не в полной мере рассматривалось относительно его потенциальной опасности для человека. Может быть, потому, что в 30–40-х годах вопрос о глобальных экологических изменениях и о мутагенных нагрузках окружающей среды еще не стоял столь злободневно, как сегодня. Вместе с тем выдающиеся ученые уже в те времена предвидели такую возможность. Так, Г. Меллер и Н. В. Тимофеев-Ресовский в 30-х годах поднимали в своих работах вопрос о возможной опасности ионизирующих излучений для человека. Однако широкий резонанс эта проблема получила только в 50-х годах после взрывов американских атомных бомб в Японии (1945 г.) и особенно в связи с многочисленными испытаниями ядерного оружия в атмосфере.

Примерно сходная ситуация наблюдалась и в становлении работ, связанных с химическим мутагенезом. Явление это считалось широко признанным с 1946–1947 годов после публикации работ Ш. Ауэрбах и И. А. Рапопорта. Однако полного понимания всей опасности химически индуцированных мутаций для человечества в ту пору еще не существовало. Оно появится лишь в 60-х годах (как и для радиационного мутагенеза), примерно два десятилетия спустя после открытия самого явления.

Справедливости ради надо сказать, что в свое время Ш. Ауэрбах и ее коллега Д. Робсон отправили в английский журнал «Нейчур» («Природа») письмо, в котором выразили беспокойство, связанное с повышенным мутационным риском для потомства онкологических больных, прошедших курс лечения алкилирующими соединениями. Но то был «глас вопиющего в пустыне». И общественность, к сожалению, его не услыхала. В обоснованности таких опасностей сомневались даже ученые. Так, например, крупнейшие американские генетики Дж. Ниль и У. Шелл через 10 лет после открытия химического мутагенеза в книге «Наследственность человека» писали: «Кроме того, в силу сложности механизма, поддерживающего постоянство химического состава человеческого организма, вряд ли можно ожидать, что действие различных химических реагентов может оказать достаточно сильное влияние на частоту мутаций у человека».

Таким образом, практически все ранние попытки привлечь интерес ученых и общественности к химическому мутагенезу у человека оказывались безуспешными. С химическими мутагенами в те времена больше работали селекционеры-микробиологи и растениеводы. Они вполне успешно использовали химические соединения для индукции мутаций.

Вместе с тем вопрос об опасности химического загрязнения среды для наследственности человека, как это всегда бывает, продолжал «созревать», дожидаясь своего часа. И дождался. Этому способствовало сразу несколько обстоятельств.