Гены и судьбы

Как много поломано копьев на протяжении тысячелетий в жарких обсуждениях природы человека и как мы все еще далеки от ее понимания! Конечно, общую концепцию формирования личности в индивидуальном и историческом плане можно выразить в виде представления о диалектическом единстве биологических и социальных факторов и их развитии. И те, и другие находятся между собой в сложнейшей взаимозависимости и тесном многостороннем взаимодействии. Свидетельств тому более чем достаточно. Известно, например, что, даже обладая биологической нормой, человек не всегда развивает свои способности в силу сложившихся социальных условий, и наоборот, когда социальные факторы существенно улучшают становление больного человека, возможности которого, казалось бы, ограничены самой природой.

Так, дети, выросшие среди зверей (Маугли — классический пример), не могут освоить даже разговорного языка, а тем более учиться. Но ведь исходно они были нормальными и потенциально способными к полной реализации своих способностей, к формированию личности, к освоению социальных сторон ее жизни!

Или другой пример противоположного свойства. Мы уже упоминали о болезни Дауна. Эта хромосомная болезнь характеризуется тяжелой идиотией. Однако если с больными детьми с самого раннего возраста заниматься по специальной программе и терпеливо продолжать эти занятия до взрослого состояния, то больные обучаются обслуживать себя, адекватно вести в общественных местах, иногда даже учиться в специальных школах. Другими словами, воспитательный эффект трудно переоценить. А ведь речь идет о детях с глубоким недоразвитием мозга!

Это уникальное обстоятельство отмечали еще передовые генетики 20–30-х годов нашего столетия (когда сама генетика человека находилась на начальном периоде развития), удивительно правильно оценивая роль генетических и социальных факторов в развитии человека. В этой связи в первую очередь мне хотелось бы упомянуть взгляды талантливого советского генетика Ю. А. Филипченко — организатора первой кафедры генетики в России (в 1918 году, в Петербургском университете). Свою точку зрения о природе человека он наиболее точно выразил в статье «Интеллигенция и таланты» (1925 г.), показав в ней значение воспитания для становления талантов.

Как вы сами понимаете, такой аспект проблемы в период зарождения новой интеллигенции из наиболее талантливых представителей рабочих и крестьян был особенно важен. Ю. А. Филипченко рекомендовал устранить классовые и другие барьеры для притока в университеты и институты наиболее способной рабоче-крестьянской молодежи. Основываясь на анализе модных в то время евгенических течений Запада, Ю. А. Филипченко сформулировал свою точку зрения по вопросам вмешательства в наследственность человека. Его позиция отличалась гуманными рекомендациями, отрицающими любые принудительные меры негативной евгеники.

Нельзя сказать, что тогда не существовало других мнений о значении наследственности и среды в развитии человека. Они, конечно, были, к тому же прямо противоположные тем, которых придерживался Ю. А. Филипченко. Так, если формирование идеологии развития личности в Советском государстве во второй половине 20-х годов и в 30-е годы шло под углом зрения определяющего унифицирующего влияния социальных мер, то ряд немецких генетиков и антропологов в то же самое время обосновывали примат биологического фактора, дабы подвести фундамент под расовую гигиену, взятую нацистами на идеологическое вооружение при проведении геноцида против лиц неарийского происхождения.

Но давайте обратимся к авторитетнейшему генетику того периода, к одному из самых блистательных ее представителей — Томасу Моргану, получившему Нобелевскую премию за свои исследования. И хотя он проводил их на дрозофиле, вот к каким выводам по поводу человека пришел ученый: «У человека, таким образом, два процесса наследственности: один вследствие материальной непрерывности (половые клетки) и другой — путем передачи опыта одного поколения следующему поколению посредством примера, речи и письма. Способность человека общаться с себе подобными и воспитывать свое потомство является, вероятно, основным фактором быстрой социальной эволюции человека».

Сказано достаточно определенно, но это положение спустя примерно 10 лет уточнил С. Н. Давиденков. Соглашаясь со смыслом сказанного Т. Морганом, он писал: «Может быть, было бы лучше, ради ясности, не говорить вместе с Морганом о „двух процессах наследственности“, а называть их различно. Пусть „наследственностью“ остается то, что передается из поколения в поколение через половые продукты, то же, что передается посредством выучки, будем называть „преемственностью“».

Но может ли кто-либо всерьез отрицать факт наличия в каждом человеке биологически наследуемых свойств, заложенных природой?