Географ глобус пропил

Едва Чекушка вышла из кабинета, девчонки за партами развернулись друг к другу и затрещали. Двоечники кинулись к учительскому столу, расхватали свои дневники и принялись листать. «Не поставила пару!..» – радостно загалдели они. Клюкин выбежал из-за парты и искал себя в раскрытом классном журнале. «А мне поставила, сука», – мрачно сообщил он. «Тухлый, на шубу встань!» – крикнул кто-то. Тухметдинов ловко вскарабкался к окошку над дверью кабинета, упершись кедом в дверную ручку. Двоечники полезли в нижний ящик стола, где лежали конфискованные Чекушкой «фантики» – туго свёрнутые бумажки от конфет. Игра ими на подоконниках строго воспрещалась. «Оранжевый – мой!» – завопил сверху Тухметдинов. Витька оглянулся на Леночку Анфимову. Она уже читала записку. Прочитав, она изумлённо посмотрела на Сметанина. «Шуба!» – заорал Тухлый, сваливаясь сверху. Все кинулись по своим местам, как мыши по норам.

Дверь открылась, и разговоры оборвались, точно выключили магнитофон. Вошла Чекушка. Лицо у неё было в красных пятнах. Ничего не говоря, она села за стол. Класс замер, ожидая худшего.

– Садитесь, ребята, – словно вспомнив, вдруг сказала Чекушка двоечникам. Те испугались, но она махнула рукой: – Садитесь, садитесь…

Класс зашептался, пока двоечники возвращались.

– Ребята, – сказала Чекушка, обводя парты блестящими глазами. – Вчера умер Леонид Ильич Брежнев.

В груди у Витьки словно что-то бахнуло. Скамейка поплыла из-под зада. И сразу зашумела кровь, заколотилось сердце. Целую минуту, не поддерживаемая ничем, в классе стояла тишина.

Чекушка достала платок и кончиком прикоснулась к уголку глаза. Вздох прошёл по рядам.

– Уроков не будет, – тихо сказала Чекушка. – В стране объявлен трёхдневный траур. Тихонечко собирайте портфели и идите домой. В одиннадцать будет митинг. Приходите в парадной форме.

Никто не пошевелился. Только ещё через минуту глуховатый Сметанин шёпотом спросил у своей соседки Ларисы Самойловой, что стряслось, и напряжение разрядилось. Класс защёлкал замками портфелей, забренчал пеналами, захлопал учебниками.

– Мальчики, кто сознательный, – попросила Чекушка. – Останьтесь помочь убрать актовый зал. А Лену Анфимову ждут в Совете дружины.

С болтающимся портфелем в руке Витька в числе последних вышел в коридор. Из всех классов к раздевалкам валили школьники. Витька встал к окну и молча глядел, как старшеклассники и младшеклассники хмуро и одинаково смущённо проходят вдоль портретов правительства на стене. К самому первому, пододвинув стремянку, с молотком и чёрной ленточкой влез физрук Дроздов. В губах он держал обойные гвоздики. Около учительской тесной группой стояли учителя с журналами и сумками.

И тут Витьке стало страшно. Тут он нутром почувствовал, как чёрная пустота, разъедая, растекается над страной, и всё зло, что раньше было крепко сковано и связано, освободилось и теперь только выжидает.

– Служкин, – подошёл к неподвижно стоящему Витьке военрук Остапенко. – У меня к тебе дело, только не болтай по сторонам…

– Ну, – сказал Витька очень серьёзно. Он любил Остапенко. У того было чувство юмора. Когда на уроке на вопрос «Что такое короткая очередь?» Витька ответил: «Это когда водка кончается», – он не разорался, не выгнал из класса и не поставил двойку.

Витька подумал, что Остапенко понял его тяжёлые чувства, и ему показалось, что военрук скажет сейчас что-то важное, разгоняющее сумрак великой смерти, надвигающийся на Витьку.

– Найди, Служкин, Светлану Сергеевну, – сказал Остапенко, имея в виду директрису Тамбову, – и передай ей, что в тире снова прорвало канализацию. Я оставлю двери открытыми для сантехников, и пусть она поставит уборщицу, чтобы в тир никто не совался.

Никакую Тамбову Светлану Сергеевну Витька искать, конечно, не стал, а отошёл подальше по коридору, чтобы Остапенко его не заметил, и сел на подоконник. Отправляться домой ему не хотелось. Неуютно было дома одному с такой тревогой в душе. Сусекина Витька где-то проворонил, и приходилось ждать митинга в скуке и одиночестве.

Минут десять он сидел, болтая ногами и размышляя о жизни. Потом он увидел, что по пустому коридору идёт Чекушка, и спрыгнул, так как сидеть на подоконниках не разрешалось.

Чекушка отперла дверь кабинета, увидела Витьку и позвала:

– Витя, подойди сюда.

Витька взял портфель и поплёлся к ней.

– Зайди, – попросила она.

Витька вошёл в кабинет. Чекушка закрыла дверь, поставила свою сумку на стол, поправила шаль и присела на краешек парты. При неофициальных разговорах она всегда садилась на парту.

– Почему домой не идёшь? – поинтересовалась она. – Родители опять в командировке?

– Ну, – нехотя подтвердил Витька.

– Да-а… – вздохнула Чекушка. – Самые трудные дни, когда все люди должны быть вместе, ты остался без самых близких людей… Ну, ничего, ведь друзья, наверное, помогают?

– Ну, – неопределённо согласился Витька.

Чекушка отвернулась к окну.